Сердце на холсте - Арина Малых Страница 8

– А если картина начинает… э-э… плохо себя вести?

– Ее замазывают плотной черной краской типа гуаши. А того, кто нарисовал, исключают из академии.

– Ого.

– Да. Преподаватели и администрация внимательно за этим следят.

– И часто… картины замазывали?

– Не знаю. Это тайна, покрытая мраком. – Маша допила кофе. – Еще я слышала, что уборщица обязательно проверяет все помещения, даже комнаты в общежитии, не нарисовано ли где что. То есть под видом уборки они осматривают все поверхности.

– Понятно. Значит, на стенах рисовать не будем, – весело произнесла Милана, достала мобильный, ответила на несколько сообщений и сказала: – Девочки, пора идти на тест. Время почти одиннадцать.

– Да, пойдемте. Столько ждали, готовились, не хватало опоздать, – протараторила Ася.

Абитуриентки заторопились, загремели коваными стульями с мягкими сиденьями и поспешили на выход.

На мраморной лестнице стояла толпа конкурсантов. На верхней ступеньке Маревна Андревна и еще несколько преподавателей спокойно ждали, когда соберутся все претенденты.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Сейчас мы пройдем в аудиторию. Она очень большая, места всем хватит, – громко сообщила сухая пожилая женщина с седым пучком. – Вы в любой момент можете обратиться ко мне. Напомню, меня зовут Антонина Сергеевна, я проректор академии. Или к любому преподавателю. – Она сделала жест в сторону коллег. – Все, кто зарегистрировался через сайт или заполнил анкету здесь, прошу за мной.

Толпа зашевелилась, загудела. Взволнованные абитуриенты зашли в здание. За дверьми простирался огромный холл с высокими потолками. Стены были разрисованы, каждая в своей тематике. Справа открывался прекрасный вид на шумный вечерний мегаполис. Сновали машины, переливались огни рекламы, горели подсвеченные фасады и уличные фонари. Если подойти поближе, можно было услышать звуки большого города и даже почувствовать его бешеный ритм и энергетику. Слева, словно на контрасте, раскинулся океан, перекатывающий бирюзовые волны, и бесконечный песчаный пляж, уходящий вдаль. Зеленые пальмы и заросли джунглей.

Внезапно из песка вылезло несколько полупрозрачных крабов. Они побежали мимо застывших в изумлении конкурсантов, остановились на секунду и помчались дальше. Сзади, справа и слева от входных дверей возвышались огромные окна, обрамленные нарисованными цветами и лозой винограда. По изображенным стеблям прыгали удивительной красоты птицы, издавая забавные трели. Впереди находилась просторная лестница с красным ковром. Рядом с ней расположился лифт с прозрачной кабиной и закрытой шахтой, уходящей вверх. Лестница упиралась в площадку второго этажа. Влево и вправо шли ответвления коридоров.

– Все, что вы здесь видите, написал основатель нашей академии и первый ректор – Павел Павлович Гвоздниковский. Картины настолько хороши, что вы можете почувствовать запах океана, услышать шум прибоя и заметить, как движутся облака на небе. К сожалению, Павел Павлович недавно умер от тяжелой болезни. Сейчас возглавляет академию его младший сын Артемий. Тоже талантливый художник. Его картины вы увидите в классных комнатах и в коридорах третьего, четвертого и пятого этажей.

Проректор пригласила конкурсантов подняться по лестнице. На просторной площадке второго этажа на стене красовался огромный красный дракон. Он помахивал хвостом, выпускал из ноздрей светлый дымок и настороженно следил за проходящими мимо посетителями желтыми глазами с черной вертикальной полоской зрачка.

Антонина Сергеевна прошла по коридору.

– Прошу за мной.

Она открыла дверь в аудиторию – огромный светлый зал. Стены были молочно-белого цвета, без рисунков. Пол застелен серо-бежевым ламинатом. По всему потолку проходили лампы, которые обеспечивали равномерную подсветку всего зала. В несколько рядов стояли мольберты с приготовленными листами плотной бумаги. На подставках лежали краски, палитры, наборы кисточек, баночки с водой, карандаши, ластики, тряпочки и прочая полезная мелочь.

– Если кто-то предпочитает использовать свои наборы красок и кисточек – пожалуйста. Вы можете применять все, что захотите. Сегодня допускаются работы в карандаше и акварели.

Конкурсанты разошлись по залу и встали за мольберты. Антонина Сергеевна вышла в центр и сообщила:

– Мы будем здесь, если понадобится помощь. Писать можно все что угодно. В вашем распоряжении три часа. Никто никому не мешает. Соблюдаем тишину. Уважаем друг друга. Не забудьте отключить мобильные телефоны. Там, – проректор указала жилистой рукой на небольшой закуток, огороженный ширмой, – находится кулер, столик с чаем, кофе и булочками. Там же есть раковина – помыть кисти и набрать воды. – Она окинула абитуриентов добродушным взглядом и торжественно объявила: – Можно начинать!

Вместе с другими преподавателями Антонина Сергеевна отошла в самый дальний угол аудитории, где стояли стол и несколько кресел.

Маша расположилась у окна, недалеко от преподавателей. Милана и Ася устроились рядом. Со стороны остальной части огромного зала послышались шуршание и тихие перешептывания, звук упавшего карандаша, хлопок крышки.

Ася открыла набор красок, распаковала новенькие кисти и макнула в воду одну из них. Перед ней порхали воображаемые птицы, зелеными кронами деревьев шумел ветер, яркие красные цветы покачивали головками.

Милана писала закат над морем. Розовые облака простирались на теряющем краски небе. Отблески света расплескались на глади моря. Вдалеке виднелся белый парус яхты. Из воды выглядывали серые спины семейства дельфинов. На переднем плане Милана изобразила двух летящих чаек.

Маша долго стояла перед мольбертом. Несколько раз доставала кисть, убирала обратно. Взяла карандаш, проверила, насколько он острый. Нанесла на бумагу легкие штрихи. Отложила. Отправилась в дальний угол к кулеру. Налила воды, выпила несколько глотков. Медленно пошла обратно, заглядывая в чужие картины. Вот несется белый конь по зеленому лугу со множеством полевых цветов. Ветер развевает его гриву и хвост. Кажется, слышен топот копыт. Видно, как ему хорошо скакать во весь опор. Раздувая чуткие ноздри, бешено вдыхать аромат диких трав. Вперед, дальше, навстречу солнцу и свободе. Маша посмотрела на художника. Перед мольбертом стоял зеленоглазый блондин Мирон, сосредоточенно впившись взглядом в картину. Он добавил красных маков на передний план. Чуть мазнул белым, появилось движение, скорость, ветер. Маша улыбнулась и пошла дальше. Справа на мольберте под нависшими тучами на обрыве возвышался готический замок с недовольным вороном на передней башенке. Слева – два тигра вступили в жестокое сражение. Дальше – маленькая девочка раскачивается на качелях. Ее красное платье вздымается и опускается мягкими волнами. Она смеется. Рядом с ней стоит молодая женщина и ест красное яблоко с влажной белой мякотью. Маша услышала отдаленный смех. Дальше справа – черепаха ползет к морю, вытягивая шершавую шею. По белому песку рак-отшельник медленно тащит свою желто-коричневую раковину. А вот натюрморт: половинки груши с маленькими темными косточками, нарезанная сырокопченая колбаса, бутыль красного вина, на которой