Бернаут - Виктория Юрьевна Побединская Страница 8

– Мы даже не знакомы, – напомнила я и отшатнулась от него.

– Да? А я думал, вполне, – с усмешкой подметил он, и я кинулась было в его сторону, готовая влепить минимум подзатыльник, но он даже не вздрогнул.

– Все, что я знаю о тебе, – что ты моральный инвалид.

Он сощурился и наклонил голову, старательно делая вид, что польщен.

– Зато наша кредитная история станет общей. Сколько ты платишь за тот дом в месяц? Три тысячи? Пять? – спросил он, и я округлила глаза, будто перепуганная сова. Последние несколько месяцев я могла себе позволить лишь платежи по семь сотен. – Я могу взять это на себя. Тебе не придется работать, так что можешь спокойно заняться тем, чем захочется.

Теперь я явственно уловила в его речи едва заметный акцент. И он мог бы быть милым, если бы парень напротив не был единственным в этом здании, кто заставлял меня чувствовать такой дискомфорт.

– Нам даже не придется притворяться на людях. Меня не будет в городе четыре месяца. Да и потом я в универе набегами. Протянем еще годик-другой, чтобы отвлечь внимание миграционной службы, и разведемся. Непримиримые разногласия. Или что там еще пишут в графе «Причины»? Тебе даже двадцати пяти не будет. Все равно до этого возраста никто в здравом уме замуж не выходит.

Я уже пожалела о своем решении его выслушать.

– Я очень серьезно отношусь к браку.

– Я тоже. Если я дал слово, то никогда от него не отказываюсь.

– А как же клятвы перед Богом и людьми? Для меня это совсем не пустые слова.

– Ой, я тебя умоляю. Люди клянутся друг другу в большой любви, а сами разбегаются через пару месяцев. Это жизнь, детка. В нашем союзе будет и то больше честности. К тому же твоя подружка видела, что я хотел подкатить к тебе. Денек-другой, и она разнесет эту новость по кампусу. Появимся на паре вечеринок вместе, а там и лето.

– Нет, это безумие. – Я замотала головой, вскочила и стала нервно расхаживать между стеллажами. Сердце билось, как у перепуганного кролика. Парень тоже поднялся, облокотился на один из шкафчиков и стал молча за мной наблюдать. – И вообще, зачем тебе гражданство?

– Для участия в соревнованиях.

– У тебя визы нет? Ты разве учишься здесь не на законных основаниях?

– Виза есть. Но ее недостаточно.

Я аж остановилась:

– Ты точно ненормальный.

– Возможно. Я не отрицаю этого.

На этот раз я даже не попыталась скрыть ошеломленного выражения лица.

– Вечеринка в «Сигме» сегодня в восемь. Я буду там. Если надумаешь, приходи. У нас на все максимум неделя. Потом кончается срок подачи заявок. И да, Жаклин. – Он сделал шаг ко мне, заставляя притормозить, потому что я уже собиралась бежать от него со всех ног. Теперь между нами осталось лишь несколько жалких дюймов свободного пространства. Он спрятал руки в карманы джинсов и смотрел так пристально, что хотелось попятиться, но я стояла неподвижно, даже не дыша, чтобы не выдать, как гулко стучит мое сердце в эту минуту. – Этот разговор должен остаться между нами.

Трудно сказать, что это было: угроза, доброжелательное предупреждение или вопрос, но он опустил взгляд, снова посмотрел на меня, а потом молча ушел. Я слышала его шаги, отдающиеся гулким эхом в полупустой библиотеке, и не могла понять, что пугало меня сильнее: глубина безумия его предложения или то, что я допускала мысль о том, чтобы согласиться.

Глава 4. Мотоциклисты ходят пешком

Вечеринки по поводу окончания учебного года всегда отличались большим размахом. Пока мы шли мимо забитой под завязку стоянки, Кэсси то и дело роняла недовольные комментарии. Братья из общества Чеза, ее парня, поднаторели в этом деле явно больше, чем ее сестры из «Каппа Ню». Украсили дом гирляндами, эффектно переливающимися в темноте, поставили на входе охрану и даже нашли какую-то гаражную группу, которая теперь вживую играла панк-рок на сооруженной из поддонов от пивных бочек импровизированной сцене.

Я же молча шла за Кэсс, все еще ведя сама с собой бесконечный спор. Нет, я старалась. Я правда старалась жить честно и правильно. Работала по двадцать восемь часов в неделю, чудом умудряясь совмещать это с учебой, снимала в свободное время, но все равно не смогла даже подобраться к краешку этой долговой ямы. Так прошел год. Впереди маячило еще три, и, судя по всему, ничего в моей жизни не изменится. Я буквально видела свое будущее. Как прихожу в нашу комнату в общежитии, бросаю учебники на пол, покупаю в автомате кофе, отдающий больше паленым мышьяком, нежели арабикой, и отправляюсь на другой конец города, чтобы торчать там в какой-нибудь пропахшей пивом и жареными крылышками забегаловке до полуночи. На выходные снова за город – снимать чью-нибудь помолвку или детский праздник. А любовь? Там уж мне точно ничего не светит. Потому что у меня на нее попросту нет времени. Так что я теряю?

Вот только происходящее казалось таким же безумным, как прыжок со скалы. Но лучше уж рискнуть раз, чем по-мазохистски медленно прощаться с собственными мечтами. Возможно, к окончанию университета у меня и правда будет собственный дом и свидетельство о разводе на руках. А этого придурка я больше не увижу. Это единственное оправдание, которое я смогла отыскать.

– Чез Баттерфилд, – сказала Кэсс первокурснику на входе, явно новичку в этом братстве.

«Надо же, – подумала я, – сюда еще и не всех пускают».

– А подружка? – спросил парень и кивнул в мою сторону.

– Ее позвал Реми, – вместо меня ответила Кэсси.

И только в этот момент я поняла, что собираюсь замуж за человека, даже не зная его имени. Оно, кстати, оказалось достаточно редким. Наверное, поэтому парень на входе даже не стал уточнять, к какому именно.

– Беланже, – произнес он и сделал пометку в блокноте, а я, наконец сложив эту франко-канадскую головоломку, покатала ее на языке. Горчит.

– Кстати, насчет него, – добавила Кэсс, проходя в просторную гостиную и явно выискивая глазами не то Чеза, не то бар. Группа танцующих к этому моменту заняла добрую половину дома, так что нам приходилось их огибать, а диваны оккупировали целующиеся парочки, которым было явно плевать, что кто-то на них смотрит. – Я тут навела справки, девчонки говорят, что вообще не помнят, чтобы он хоть с кем-то встречался с самого первого курса.

– Хочешь сказать, он не бабник? – с надеждой спросила я.

Кэсси помахала кому-то из парней, друзей Чеза,