Журавль среди волков - Джун Хёр Страница 8

Принц Тэхён буркнул что-то себе под нос и уехал вместе со стражником. Я выждала несколько мучительных минут, а затем поднялась на ноги, обливаясь потом. Плечо разрывалось от боли, перед глазами плыло. Я покосилась на камень, который недавно держала в руках.

Как же я ненавидела трон и всё, что он собой воплощал!

Ван лишил меня всего, и его младший брат ничем не лучше. Он отнёсся к моей жизни с холодным безразличием, словно она вовсе ничего не значила.

«Надо было разбить ему голову», – яростно подумала я, наклоняясь за камнем. Острые края впились мне в кожу.

Если наши пути снова пересекутся, я сделаю всё, чтобы пролить его кровь.

4

Тэхён

Рот наполнился кровью. Голова гудела. По ней дважды ударили рукоятью меча.

– Любезный брат, – произнёс ван бархатным голосом, – ты не смог подстрелить ни одного зверька ради меня?

Тэхён стоял на коленях, сжимая края своего халата, чтобы скрыть дрожь в теле.

– Я не такой талантливый лучник, как ваше величество.

Ёнсан-гун издал резкий смешок, и казалось, воздух похолодел вокруг него.

– Придворные дамы шепчутся о том, как ты попадаешь в любую мишень, никогда не промахиваясь, – ядовито произнёс Ёнсан-гун и приставил клинок к горлу юноши. – Кого ты хочешь обмануть, братишка?

Нервы Тэхёна натянулись. Ван всерьёз разозлился и впрямь мог его убить, а ведь в зарослях у ручья истекает кровью девушка. Если ей не помочь, она умрёт. Невинная жизнь, оборванная его стрелой.

Надо её найти.

Не уподобиться старшему брату…

– Посмотрим, как бы тебя убить… – медленно проговорил ван, прижимая лезвие к горлу Тэхёна. Из пореза выступили капли крови. – Четвертовать и отправить по частям во все четыре стороны государства?

Ван повернулся к остальным.

– Что скажете, подходящее наказание?

Все тут же закивали, как марионетки:

– Да, ваше величество.

– Неужели вы правда убьёте меня, любимого брата и самого преданного слугу? – тихо произнёс Тэхён.

– Самого преданного, говоришь? – фыркнул Ёнсан-гун. – Змея и то вернее тебя.

– Ваше величество, разве не я горевал вместе с вами, когда всей стране запрещали оплакивать покойную королеву Юн в годовщину её смерти? Разве не я приготовил банкет в память вашей матери и горько плакал вместе с вами??

Ван побледнел, и его здоровый глаз заблестел от слёз. Имя матери Ёнсан-гуна всегда служило Тэхёну щитом.

– Вас окружают подлые кровососы, а вы казните меня? Тюрьма Мильвичхон ломится от преступников, замышлявших измену. Скажите, ваше величество… Разве я хуже их всех?

Голос Ёнсан-гуна смягчился.

– С тобой сложно сказать, где правда, а где ложь.

– Позвольте доказать мою верность, ваше величество, – с умело разыгранным отчаянием взмолился Тэхён. Лезвие дрогнуло у его горла, и он решил воспользоваться минутной слабостью вана. – Ведь наши поступки – отражение преданности вам, не так ли? Ради вас я убью какого угодно зверя. Отправьте меня на охоту, и я вернусь с добычей. Солнце ещё не ушло за горизонт полностью.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Ёнсан-гун, и его губы дрогнули в улыбке. – Значит, убьёшь какого угодно зверя… – Он убрал меч в ножны и посмотрел перед собой, за плечо Тэхёна. – И не только?

Тэхён поднял взгляд. Ему ещё не приходилось убивать человека, но он уже представлял кровь на руках, муки совести…

Нет.

Надо подавить эти чувства. Страх, совесть.

«Моя цель важнее одной-единственной жизни», – убеждал он себя.

– Да, ваше величество, – прошептал Тэхён.

Ван бросил стрелу к его ногам.

– Преданность отражается в том, чем ты готов пожертвовать. Убей его.

Тэхён проследил за взглядом брата и увидел своего коня. Подарок отца. Внутри у него всё перевернулось, и грудь сдавило ледяным обручем. Солдаты схватили за поводья громадного скакуна, пытаясь его унять. Этот конь был для Тэхёна дороже всего на свете.

С последним лучом заката он натянул тетиву и прицелился прямо в мощное сердце, бьющееся под чёрной бархатной грудью.

Его коня звали Чонхи.

Чон. Правый, надёжный, верный.

Хи. Яркий, блистательный, великолепный.

Тэхён стиснул зубы, мысленно прося прощения.

В то же мгновение, как вылетела стрела, конь дёрнулся, и наконечник вонзился ему в глаз. Страшно захрипев, он рухнул на землю и забил копытами, распугивая солдат.

Тэхён бросился к нему, выхватил меч и вонзил в грудь. Рука окрасилась кровью, но он всё налегал на меч, чтобы ускорить приход смерти. Чонхи лежал на окровавленной земле, перебирая ногами, словно цепляясь за последние крупицы жизни.

Наконец Тэхён отшатнулся. Окровавленный меч выпал из трясущихся рук. В гробовой тишине все взгляды были направлены на Тэхёна.

– Прекрасно, братишка, – тихо проговорил Ёнсан-гун. Лицо его было скрыто в тени… – Можешь пока наслаждаться жизнью, поскольку с тобой я чувствую себя не таким одиноким.

Казалось, весь лес пропах кровью. Охотничья процессия двинулась дальше. Только Тэхён задержался. Он смотрел то на труп коня, то на свои окровавленные руки. Никогда ему не доводилось видеть столько крови.

Дрожащие ноги словно сами повели его к чаще. Ему нужна лопата. Нельзя бросать Чонхи вот так – его надо похоронить.

Вдруг он опомнился и повернул на север. К ручью, где ранил невинную девушку.

– Проклятье!

Тэхён побежал по тропе, спотыкаясь о корни деревьев, и быстро нашёл заросли, в которых видел её последний раз. Он раздвинул ветви – никого. Девушка пропала; осталась лишь стрела, вонзившаяся в ствол.

Тэхён вытащил стрелу и осмотрел багровый наконечник. Леденящий ужас сковал грудь, а затем и всё тело. «Ты сам уподобишься Ёнсан-гуну, если будешь ему подыгрывать,– предупреждал умирающий брат.– Станешь жестоким и бессердечным. Чтобы спрятать монстра в собственном сердце, Ёнсан-гун окружает себя людьми, способными на чудовищные поступки. Не погружайся в эту мрачную бездну».

Тэхён поднял взгляд, прикидывая, куда могла уйти девушка.

– Ваше высочество, – раздался встревоженный голос Хёкчжина. Тэхён и не заметил, как друг последовал за ним. – Что вы здесь ищете?

– Сходи к хозяйке Юль, попроси у неё лопаты и несколько сильных мужчин, – сказал Тэхён, сжимая стрелу. На глаза ему попался белый мешок, брошенный у ручья. – Пусть помогут нам похоронить коня. А Вонсику передай, что я должен найти одну девушку.

5

Исыль

Янаконец выбралась на поляну из колючих зарослей, оплетавших меня со всех сторон. Из-за невыносимой боли казалось, что душа уже выскользнула наружу и витает высоко в небе, глядя сверху вниз на тело. Всё ещё сжимая в руках камень,