Молчание Шахерезады - Дефне Суман Страница 70

Аромат корицы, обдавший шею, она бы узнала всегда и везде. Не дав дочери и слова произнести, Джульетта Ламарк схватила ее за руку и с важным видом, как будто представляла Эдит самой королеве, подвела ее к Хелене. Обхватив ладонями ту самую руку, которую давеча целовал Авинаш, Джульетта защебетала на английском, неестественно четко выговаривая слова:

– Как вы прекрасно выглядите, моя дорогая! Ах, какой чудесный бал! Что за великолепие, вы превзошли сами себя! Одним словом, превосходно, magnifique! Видите, даже моя Эдит вспомнила наконец про хорошие манеры и соизволила почтить вас своим присутствием. А кроме того, она пообещала помочь нам с благотворительным приемом, который мы устраиваем в воскресенье в поддержку сиротского приюта Байраклы, не так ли, darling?

Эдит зло взглянула на мать. Та с легкостью решала, кто и чем будет заниматься, и даже не думала спрашивать жертву. Губы Джульетты растянулись в неискренней улыбке, обнажившей ровные, как жемчужинки, зубы, и она кивнула в сторону хозяйки дома, не оставляя дочери выбора.

– Как поживаете, госпожа Томас-Кук? Благодарю за ваше приглашение, – пробормотала Эдит чуть слышно.

Мать давно уже отпустила ее руку, но на коже все еще были видны следы ее ногтей. Об этом благотворительном приеме Эдит в первый раз слышала. Снова мать решила все за нее, не узнав даже, а свободна ли она в тот день, и это выводило Эдит из себя. Как будто она не жила уже столько лет в собственном доме самостоятельной жизнью. Или ее жизнь ничего не значит для матери? Так, пустяк, да и только. Обернувшись, она посмотрела на комнаты, вход в которые закрывали фиолетовые бархатные портьеры. Обычно в этих комнатах специально нанятые девушки-левантийки угощали гостей, прибывших из Англии, набитыми дурманящей смесью трубками, чтобы гости познали все краски Востока. Нужно как можно скорее ускользнуть туда.

Но в этот момент оркестр заиграл вальс. Не забыв прежде поцеловать руку Джульетте, Авинаш обнял Эдит за талию и повел в центр зала. Все головы вмиг повернулись к ним. Хотя Авинаш с Эдит уже много лет появлялись на приемах вместе, сплетники всегда находили, как еще обсудить их пару.

Хелена Томас-Кук победно улыбнулась на своем троне. Джульетта же, поджав тонкие губы, еще раз высказала свое почтение хозяйке вечера и отошла. Подобные приемы не приносили ей былого удовольствия. Старший сын Шарль вместе с детьми уехал на родину супруги, в Голландию. Анна родила одного за другим детей – Боже, храни их – и превратилась в настоящую деревенскую бабу, даром что жила в Будже в особняке-дворце: целыми днями она занималась своим выводком, взвалила на себя все заботы, да вдобавок еще и за кухарку была. С красивой и утонченной Эдит было бы не стыдно и на самом высоком приеме появиться, но дочь все время ввязывалась в какие-то позорные истории.

Внезапно на Джульетту навалилась усталость. Она поискала глазами Жан-Пьера с Мари. На подобных вечерах младший сын с невесткой обычно и составляли ей компанию. Не найдя их, она направилась к Эдварду, придерживая пышные юбки своего красного шелкового платья, которое она выбрала, не желая признавать свой возраст. Эдвард был завсегдатаем всякого рода гулянок, уж он-то найдет ей собеседников.

А Эдвард, расстегнув воротник рубашки, в который для жесткости были вставлены специальные косточки, смотрел пылающим взглядом на Анику, дочку ван Дейков, только что вернувшуюся из Амстердама, где она училась. В его жизни было не меньше позорных пятен, чем у Эдит, но сплетни про него давно уже перестали ходить. Мужчина – этим все сказано. Но люди пожилые все же перешептывались, что этот шалопай, в отличие от старших братьев, так и не соизволил заняться их семейным делом. Эдвард и не горел желанием заниматься. Ему было гораздо больше по душе обнимать молоденьких красавиц в греческих тавернах. Захаживал он и в один из домов, где его встречала миниатюрная девушка с белой кожей и миндалевидными глазами. Поговаривали, что всякий раз он приносил ей ожерелья да браслеты, – откуда только знали об этом? А у девушки той зубы кривые. Да бог с ней, с этой девушкой. Сегодня одна, завтра другая, никому до этого дела не было, а вот про любовные отношения Эдит сплетни не затихали, обрастая небылицами.

Джульетта глубоко вздохнула, расправила поникшие было плечи и, нацепив улыбку, взяла бокал шампанского с подноса (подносы разносили по залу официанты, одетые в красную форму с золотыми эполетами). Она все еще чувствовала на себе цепкий взгляд хозяйки дома. Сорок лет они уже были соседями, и все эти годы соперничали, а как было бы хорошо, если бы они могли наконец просто по-дружески побеседовать. Но нет.

Когда ужин закончился и Хелена Томас-Кук, попрощавшись с гостями, удалилась к себе, Эдвард подал знак оркестру, и зазвучали модные мелодии. Жившие в Парадисо американки, подхватив партнеров, выскочили в центр зала в своих коротеньких платьях и принялись танцевать непонятный танец, приводя в смущение публику.

– Да что это? Машут ногами, как девицы в парижских кабаре, – ворчала Джульетта.

С одного боку рядом с ней стоял Эдвард, с другого – Авинаш, оглядывавший зал в поисках Эдит. (Улучив момент, когда Авинаш не смотрел на нее, она ускользнула в комнату за портьерой.) Эдвард находился в прекрасном расположении духа. Как хорошо, что он привез из Америки и этот оркестр, и этих двух солистов. Играют потрясающе! Об устроенном им новогоднем бале наверняка будут вспоминать долгие годы.

Выпив залпом шампанское, он покачал головой:

– А по-моему, просто чудесно! Вы только посмотрите, мадам Ламарк, как легко они двигаются, и ни капли стеснения! Если б только я знал движения, я бы и сам не удержался.

Начал он фразу на английском, а закончил на греческом. Джульетта ответила по-прежнему на французском:

– Помилуй, Эдвард, мон шер, было бы чему учиться! Размахивай ногами, как лягающаяся лошадь, вот и все. И платья у них такие короткие, видимо, специально под этот танец. Про нижние юбки они даже и не слышали. А вы что думаете, месье Пиллаи?

Пока Авинаш размышлял над подходящим ответом, фиолетовые портьеры сбоку от оркестра раздвинулись, и показалась Эдит. Жемчужное ожерелье сдвинулось, она прикрывала лицо рукой, видимо, из-за яркого света, слепившего глаза. Вид у нее был как у потерявшегося ребенка. Авинаш быстрым шагом пересек зал, подошел к Эдит, взял ее под руку и повел в тот угол, где стояли Джульетта с Эдвардом.

– Дорогая, с тобой все в порядке? Кала исе?

Эдит высвободила руку и, покачиваясь, подошла к Эдварду. Джульетта