Мои персонажи - Екатерина Индикова Страница 63

– А вдруг потом будет поздно? – Данко хитро посмотрел на отца.

– Кажется, я знаю, в кого ты такой остроумный. – Артур привлек к себе сына. – Так что, уже есть подозрения?

– Нууу… Не совсем. Просто мы с мамой пишем одну сказку. Про Амура и Психею. – Артур напрягся. – Да не волнуйся, пап, мы просто развлекаемся. Так вот, мне стало интересно, как Амур понял, что влюблен?

– Стало быть, про Психею ты спрашивал у матери?

– Нет еще, сначала у тебя решил спросить. Ты же мужчина, нам влюбиться сложнее. – Артур усмехнулся.

– И с чего ты так решил?

– Женщины, они более эмоциональны, чувствительны, как будто ты не знаешь, пап? – Данко смутился и уже пожалел, что вообще начал разговор.

– Я хотел услышать твое мнение.

– Не смейся!

– Ну что ты? Не буду. Дело то серьезное. – Артур с нежностью взглянул на сына. – А ты подрос. Конечно, еще недостаточно, чтобы влюбиться крепко, но как знать. У тебя очень чуткое сердце, Данко, слушай его.

– Очень размытый совет, пап.

– Хорошо. Думаю, это случится утром.

– Почему утром?

– Ну вечером ты можешь быть усталым или начнешь думать о разных пустяках, вроде того, отправиться в кино или выпить с друзьями в ресторане… А утром твой взгляд будет свеж. Небо будет ясным. Ты посмотришь, ну… например, на мост. А там Она. Ветер будет играть с ее волосами. И она будет прекрасна. Ты сразу поймешь, что это любовь. Таким как ты, Данко, нужен только один взгляд. Ты не сможешь сначала дружить потом любить, или сначала… Хм, неважно, что-то я увлекся. Твоя любовь Данко начнется с первого взгляда. А закончится… Она никогда не закончится.

* * *

Папа… Как же ты был прав. Один лишь взгляд. Алекс отнял руки от лица. Я не смогу, не смогу, не смогу. Что бы ни потребовал этот жестокий ублюдок. Убьет семерых? Из-за меня? Я не смирюсь, каков бы не был финал. Значит? Значит… «Дважды забыв, потеряет способность чувствовать». Давай, Данко, пора вырвать сердце из груди. Может быть, я еще и ослепну, оглохну, потеряю нюх и осязание. И к лучшему. Писать я тогда точно не смогу.

* * *

– Артур! Артур, милый, что с тобой?

– Все в порядке, Клара, просто сердце немного колет. Сейчас посижу и пройдет. – Артур откинулся на диванную подушку. Грудь сдавило так, что каждый вздох сопровождала резкая вспышка боли, но Кларе об этом знать не следовало. – Принеси, пожалуйста, воды. – Странное чувство. Еще минуту назад он был полон нежной силы, необыкновенного трепета, который охватывал его всякий раз, стоило им с Кларой оказаться вдвоем в ее полутемной гостиной среди мягких ковров и гипсовых статуэток. Он встретил ее на ежегодной выставке в Доме архитектора. Клара занималась скульптурой. Гибкое тело, длинные пальцы. Артуру нравилось смотреть, как она работает. Иногда Клара сама напоминала ему изящный образчик руки какого-нибудь гения из города Гюставовой башни. Во рту пересохло. Хотелось пить и почему-то домой. С какой любовью он обставлял их дом. Супружескую спальню, комнату Данко. В последнее время он жил в гостевой. Почему? Что я делаю среди этих безвкусных ковров? В объятиях чужой женщины? Мне нужно к сыну… К… Я ведь больше не люблю Психею? Или все же люблю? В голове шумит. Но хотя бы сердце успокоилось. Я могу вздохнуть. Я могу.

* * *

Алекс шумно вздохнул. Взгляд его по-прежнему не отрывался от Лолы. Жадно скользил по лицу. Душа моя. Anima Mea. Он вспомнил, как бродил рядом с пристанью перед занятиями. Было утро. И Ветер только что распрощался с Зарей, а теперь торопливо разгонял облака, как обычно, спеша на тайное свидание с Рекой. И незнакомка парила по мосту, невыносимо воздушная, с ног до головы укутанная золотыми лучами. Вспомнил, как кольнуло сердце, вспомнил свое удивление. Ну надо же, сбылось. А он то думал, отец посмеялся над ним. Ему даже не нужно было видеть ее лица, чтобы знать. Это Она. Только бы догнать… На следующий день он ушел от доброй Анны человеком без прошлого, чтобы не навлечь беду на них с внуком. – Алекс незаметно кивнул Гесину. – Не подведи. Прочел по глазам. – Сделаю. – Впервые не увидел страха во взгляде старого профессора. Это был их старый секрет. Когда Алекс еще помнил мамины сказки. Душа моя. Animа Mea.

Глава 42. Тихое счастье

О ветре, мраке и снеге

Душа неслышно подошла к человеку. – Как ты себя чувствуешь?

– Как человек, который только что заглянул в глаза смерти.

– Шутит! Он еще и шутит! Значит, точно жить будет. – Смерть осклабилась. – А ты мне нравишься! Есть в тебе что-то жизнеутверждающее.

– Спасибо за то, что дали мне еще один шанс.

– Не меня благодари. Ее. Их тоже. – Братья подошли к Человеку.

– Ты выполнил обещание. – Ветер учтиво поклонился Душе.

– И нам пора расставаться. – Грустно выдохнул Снег.

– А ты? Ты теперь снова оставишь его? – Мрак пытливо рассматривал двоих, замерших у подножия старого дуба. Душа улыбнулась.

– Нет, больше я его не оставлю.

– Не забывай, он теперь Слуга. А за всеми вами, дорогие мои, должок. Так что не удивляйтесь, если вдруг придется утроить внеплановое кораблекрушение или сход лавины.

– Не забудь про ураган. – Ветер ухмыльнулся. – Пора прощаться, друг. Вас ждет долгая дорога. А я, признаться, соскучился по Реке.

– Неисправим. – Вздохнул Мрак.

– Не всем везет бегать на свидания с Зарей по два раза на дню.

– Мне будет вас не хватать.

– С тобой останется Душа. Не потеряй ее больше.

* * *

Алекс с ненавистью посмотрел на Филиппа. – Ну и чего же ты хочешь?

– А сам, как думаешь?

– Не смей!

– Уговор есть уговор.

– Когда ты отпустишь остальных?

– Как только ты выполнишь свою часть сделки.

– Хорошо.

– Итак! – Ограничитель обернулся к ставшей теперь прозрачной стене. – Как бы патетически не звучало, но жребий брошен. София, приведи дражайшую Лолу. Остальным оставаться на месте.

– Убери стену, она уже ни к чему. – Алекс быстро взглянул на профессора, который так и застыл с решительным видом, прижимая к себе Анну.

– Ну нет, господин писатель, я хочу быть уверенным, что не будет никаких фокусов. – Боковая дверь открылась, пропуская доктора Софию и бледную Лолу.

– Алекс!

– Тише, тише, все будет хорошо. Я обещаю.

– Довольно беспочвенное заявление, господин писатель! Перейдем к финалу нашего эксперимента. Я в отличии от нашего самоуверенного