Побег от дождя (Вопросы любви) - Светлана Эдуардовна Дубовицкая Страница 4

Девушке зааплодировали. Вторая, словно решив подуспокоить Алексея, читала как раз стихотворение Ахматовой. Но зато (нет в мире совершенства!) читала абсолютно бездарно: с подвываниями и вычурными жестами.

Ей аплодировали не меньше, а может, даже и больше, чем первой.

Стоя за объективом камеры, Алексей понял, что его репортаж будет провальным, если только он не приложит титанические усилия и не сделает из этого г… грандиозного мероприятия конфетку.

Согласно программке, выступающих было тринадцать, и Алексей не знал, радоваться этому (а вдруг всё-таки нарисуется на сцене хоть что-то достойное?) или расстраиваться (надежда на это была слабой, а вытерпеть придётся все выступления до конца). Несчастный журналист встрепенулся, когда услышал стихотворение Есенина в исполнении чуть ли не единственного на этом вечере парня.

Алексею нравились стихи Есенина. Они затрагивали в его душе какую-то струну, заставляя задуматься о собственной жизни.

«Дождик мокрыми метлами чистит

Ивняковый помет по лугам.

Плюйся, ветер, охапками листьев,

Я такой же, как ты, хулиган»…

Но парень читал не это, любимое, стихотворение Алексея, а другое – о любви. В есенинских стихах о любви он вообще ничего не находил, вернее сказать, он их не понимал. По мнению жизнелюбивого журналиста, любовь достойна стихотворного выражения только если она захватывает человека целиком, вспыхивает пламенем в сердце, а у Есенина любовь выглядела какой-то мрачной, болезненной и слишком спокойной. Поэтому звучащие со сцены строки снова разочаровали журналиста.

«Мне бы только смотреть на тебя,

Видеть глаз злато-карий омут,

И чтоб, прошлое не любя,

Ты уйти не смогла к другому»…

Некоторые читали со сцены стихи собственного сочинения, и даже неплохие, но Алексея, пришедшего сюда в поисках мероприятия, которое представляет собой хоть какой-то интерес (если не общественный, то хотя бы культурный), мало трогали эти домашние радости. И, естественно, это обстоятельство не вызывало ни малейшего желания вникать в происходящее.

Ближе к концу, во время одного из последних номеров, у него зазвонил телефон, и он, отчаявшись услышать что-нибудь интересное, оставил камеру и отошёл в дальний угол зала. Звонил отец. Он сообщил, что в субботу у них будут гости и выразил надежду, что сын тоже придёт. Но Алексей представил, как он будет два выходных корпеть над репортажем и с сожалением отказался.

Когда он закончил разговор, очередная девушка уходила со сцены. Получилось, что он даже не слышал, что она читала. «Ладно, – подумал Алексей, – всё равно потом на видео увижу». Общим планом камера продолжала снимать, пока он разговаривал.

Когда выступления закончились, Мария Ивановна предложила всем чаю с пирогами. Девушки – её помощницы – засуетились: стали заваривать чай, расставлять пластиковые тарелки. Гости заговорили хором, знакомые стали выражать своё восхищение выступавшим. Кое-где даже возникли чисто профессиональные споры о литературе.

Алексей водил камерой по залу, выбирая особенно вдохновлённые (и выглядевшие посолиднее) лица, чтобы снять крупным планом. Потом задал несколько вопросов некоторым зрителям о вечере и получил порцию восторгов и восхищений. Он видел, как некоторые девушки бросали на него заинтересованные взгляды, но не заговаривали, видя, что он работает. Зато стоило ему ненадолго выключить камеру, как одна из них тут же подошла с вопросом:

– Вам понравился вечер?

– Да, очень интересно! – Алексей понадеялся, что банальная фраза прозвучала искренне.

– Скажите, Алексей, а для какой передачи вы делаете репортаж?

– Боюсь вас разочаровать, но это всего лишь учебная работа. Вероятнее всего, её увидит только наш курс.

– Вот как… – Девушка явно расстроилась.

– Между прочим, сегодня моя очередь задавать вопросы, – улыбнулся Алексей, включая камеру. – Скажите, пожалуйста, несколько слов о вашем литературном сообществе.

Девушка тут же заволновалась и стала поправлять волосы.

– Ой, ну что вы так сразу… – Голос стал напряжённым, улыбка – ненастоящей, официальной. – Руководителя нашей литературной студии зовут Мария Ивановна. Она прекрасный человек…

И так далее, и тому подобное. Девушка неестественным голосом выдавала сухую информацию. Но за это время вокруг камеры собрались другие участницы. На их лицах мелькал интерес, а некоторые просто мечтали «засветиться» перед камерой. Алексей решил набраться терпения и поговорить со всеми в надежде, что ему расскажут что-нибудь неожиданное.

Его надежды в какой-то мере оправдались. Одна из девушек (она представилась странным именем «Настасья») рассказала, что она учится на фольклорном отделении, а в студию её привело изучение фольклорных мотивов в лирике русских поэтов. С того же отделения оказался и парень, читавший Есенина. Он признался, что это его любимый поэт, и что сам он пишет стихи. Когда парень прочёл несколько своих строк, Алексей заметил в них явное подражание любимому поэту: те же мотивы, похожие образы, любовь к национальной культуре. Кстати, парню очень подходило его имя – Иван.

Все остальные участники были девушки, и, поскольку их было более десятка и говорили они примерно одно и то же, скоро все интервью перемешались у Алексея в голове. Этому способствовало и то (весьма раздражавшее его) обстоятельство, что большинство девушек хотело не столько поговорить о литературе, сколько попасть в объектив камеры. Они прихорашивались, призывно улыбались Алексею и с деланно задумчивым видом произносили красивые слова о литературном творчестве.

Когда толпа желающих сняться в передаче рассеялась в сторону столов с пирогами, Алексей, мысленно стремясь тоже поскорее оказаться там же, стал подводить итоги. Он убрал подаренный ему как почётному гостю последний выпуск университетского альманаха, сунул в сумку программку вечера и стал выключать аппаратуру. И тут понял, что у него не сходятся концы с концами: пролистав отснятые файлы, он убедился, что их двенадцать, а выступающих – тринадцать. Это его заинтересовало. Ведь он отснял всех желающих помаячить перед камерой. Не то чтобы ему было необходимо иметь интервью всех участниц – скорее всего, для репортажа он выберет пару-тройку самых интересных – но ему стало любопытно: кто же та тринадцатая, которая даже не подошла познакомиться с «представителем прессы»? Алексей окинул взглядом зал. Литературный вечер шёл своим чередом: гости увлечённо разговаривали, ели пироги, пили чай. Некоторые девушки иногда поглядывали в его сторону. Он узнал тех, на кого смотрел через объектив камеры. Но где же тринадцатая? Ей что, совсем не хочется «попасть в телевизор»? Заинтригованный, Алексей снова включил камеру и стал просматривать видеофайлы, попутно отмечая в программке тех, чьё выступление он просмотрел. Но, видно, какой-то чёртик решил подразнить журналиста: после третьего файла у камеры сел аккумулятор. Чертыхнувшись, Алексей поднял глаза в поисках розетки и наткнулся взглядом на пластиковую тарелку с аппетитно пахнущим пирожком. Он поднял глаза выше. Перед ним стояла девчонка, по виду ещё школьница,