Разговор с Безумцем - Северан Грин Страница 4

крыши этого гостеприимного строения. Да, выглядел он действительно немного зловеще, здесь можно было бы снимать фильмы про вампиров, ведьм или про древних призраков прошлого, лишь такие ассоциации в голове вызывал внешний вид этого дома. Но это тот самый дом, все верно, адрес совпадает, все как записано на бумаге. Ну что же, надо идти. Я направился к воротам дома, которые, как и окружающий его забор, были сварены из чугуна, поверхность которого местами покрывал разросшийся плющ и дикий мох. — «Дальше все интереснее» — подумал я про себя, и стал стучать в ворота дома старинным кольцом-ручкой, предназначенным специально для этой цели. Звонка нигде не было, поэтому пришлось прибегнуть к такому непривычному в наше время способу. Ну а что делать, когда ситуация требует от тебя соответствующих действий. Зачем противиться, если вполне достаточно подыграть всему происходящему, изображая из себя актера, который увлечен своей, возможно, вполне абсурдной, ролью, временно позабыв о привычной столь разумной жизни. Через четверть минуты я услышал скрип открывающейся входной двери и звучащий знакомый мне голос, принадлежавший секретарю Джузеппе, обращенный к моей уважаемой персоне:

— Месье Джереми? Это вы? — раздалось со двора.

Глава 2

Месье потомственный психолог

— Да, сэр, я прибыл на прием к мистеру Альберто, — пришлось крикнуть мне через ворота.

— Секундочку, сейчас я доложу господину и открою вам дверь, — произнес Джузеппе и на мгновение пропал. Затем послышался еще один голос, принадлежавший человеку, явно помоложе, чем секретарь — дворецкий, которому, судя по голосу, было уже не менее семидесяти или восьмидесяти лет.

— Джузеппе, ступай на кухню, я сам встречу нашего гостя, — произнес хозяин второго голоса. И я услышал приближающиеся к воротам шаги.

— Один момент, мистер Джереми, я впущу вас, — произнес из-за ворот голос второго господина. Затем замок двери заскрипел, словно его много лет не смазывали, и ворота отворились, являя мне неожиданную картину. Перед мной стоял невысокий мужчина средних лет, не молодой, хотя и не старый, вообще по внешнему виду было очень сложно определить сколько ему лет, можно было дать тридцать, а можно было и пятьдесят, а может и больше, выглядел он действительно необычно и даже непривычно, но не это бросилось мне в глаза, а то, как он бы одет. Я ожидал увидеть взрослого мужчину в костюме, может в рубашке, ну или в пуловере, но никак не в том, в чем предстал перед моими глазами данный месье. Он был одет во фрак, притом далеко не новый, такое чувство, что он достался ему еще от предков, купивших его на свадьбу где-то в девятнадцатом веке, на голове болталась шляпа — цилиндр, да еще и такого размера, что там можно было спрятать целую коллекцию сочинений Артура Конан Дойля. На ногах же красовались черные узкие брюки и черные лакированные штиблеты. В руках у господина была деревянная трость, с изогнутой крючком рукояткой, а во рту дымилась большущая сигара. Видимо это и есть мистер Альберто, который решил с юмором подойти к своему делу и начать веселить клиентов еще до начала психологического сеанса, чтобы таким образом снять внутреннюю напряженность, которая, вероятно, возникала у людей, приходящих на прием к постороннему лицу, чтобы поделиться чем-то значимым и сокровенным из своей жизни.

— Позвольте представиться, сэр Джереми, меня зовут Альберто Джеральдини! — звучно и ярко, по артистичному представился необычно одетый человек.

— Добрый вечер, сэр Джеральдини, — поприветствовал я в ответ.

— Можно просто Альберто, сэр. Давайте избегать этих ненужных формальностей.

— Хорошо, Альберто, — кивнул я.

— Что же вы там стоите, прошу’с, проходите, — жестом рук пригласил войти Альберто.

Я вошел во двор и стал осматриваться пока Альберто возился с ржавым замком, открыть который видимо было не легко, а закрыть еще сложнее. Еще я подозреваю, что он специально вызвался встретить меня лично, так как сомневался в способности пожилого Джузеппе открыть этот старый замок трясущимися руками. Первым и единственным, что бросилось мне в глаза, был старый, потрескавшийся фонтан, который уже не известно сколько лет простоял в таком выключенном и внешне заброшенном состоянии. Внутри фонтана все поросло мхом, сам фонтан, представлявший из себя статую какой-то, судя по всему, греческой богини, был весь в сколах, местами позеленевший и потускневший. Сложно определить какую именно богиню или может принцессу представляла из себя статуя фонтана, но подозреваю, что когда-то это было изображение прекрасной и молодой женщины, которая сейчас, к великому сожалению, не могла похвастаться былой красотой.

— Афродита, сэр, великая богиня красоты, — произнес Альберто, который за это время уже справился с замком и стоял рядом со мной, внимательно рассматривая фонтан, будто и сам его видел впервые.

— Да, теперь ее едва можно узнать по остаткам изображения, — произнес я.

— К сожалению, да, старые боги умирают, когда в них перестают верить, даже самая безупречная красота со временем превращается в пыль, являя свое бессилие против неизбежного водоворота времени, — ответил Альберто философским монологом.

— Но ведь можно привести статую в порядок, отмыть, восстановить сколы и запустить фонтан, чтобы вода вновь текла у ног великолепной Афродиты. Почему вы не хотите сделать это? — удивленно спросил я.

— А для чего? Чтобы обманывать самого себя? — так же удивленно спросил Альберто.

— А в чем собственно обман, Альберто? — я не совсем понимал загадочных речей, которые выдавал мой собеседник.

— В том, что я попытаюсь закрыть глаза на очевидность вещей. Я лучше буду наблюдать за медленной смертью еще некогда великого существа, чем буду фантазировать в своей голове, представляя, что этого вовсе не происходит, натягивая искусственную улыбку на уже усыхающее, даже почти мертвое, лицо, — ответил мистер Джеральдини.

— Но ведь это всего лишь статуя, Альберто, которая должна являть красоту, разве не в этом смысл? — не понимал я.

— Смотря что считать красотой, Джереми, для кого-то она в безупречности божественных черт, а для кого-то и в тленности нашей жизни. Мне грустно от смерти великих богов, но и в самой смерти я вижу нечто прекрасное, ведь изумительно само по себе медленное умирание красоты, которая еще недавно праздновала свой величайший триумф, а теперь ее путь лежит к превращению в прах, в пыль, которую вновь развеет над новыми землями беспристрастного мироздания, — поделился своим взглядом Альберто.

— Ну не знаю, для меня смерть никогда не станет чем-то прекрасным, скорее это даже негативное проявление нашей жизни, что-то печальное и пугающее, — не согласился я.

— Джереми, кем вы работаете? — внезапно спросил Альберто.

— Я доктор, врач — терапевт, — с гордостью произнес я, слегка намекая на то, что