Родом из сердца. Добрые истории о людях и животных - Ольга Станиславовна Назарова Страница 31

– Да какая же зараза опять всё уволокла?! – можно подумать, есть какие-то варианты… Смешно уже даже и спрашивать! Вот она – эта зараза! Судорожно пытается запихать в себя бутерброд так, чтобы он виден не был. Но, тут проблема… У Мюклы морда узкая, и довольно слабые (для собаки) челюсти. Этакий крокодил-гавиал с длинным и узким рылом. Причём сверху так и не скажешь, а вот когда Мюкла рот открывает, видно, что челюсти узкие. Мы их клювом зовём. И вот как в этот клюв бутерброд не запихивай, всё равно часть выглядывает и выдаёт с потрохами!

Мюкла понимает, что попытка продемонстрировать, что она тут абсолютно не при чем, провалилась с треском и грохотом, вариант сдаться на милость победителя не рассматривается изначально, выплюнуть тоже обидно! Всё равно ругать будут, а приятности никакой не будет! Совсем не здорово! И Мюкла начинает жевать. Не, хлеб она бы выплюнула, но чисто интуитивно понимает, что это я не одобрю ещё больше, да и из-за узкого клюва отделить хлеб от котлеты сложно. И она жуёт!

Вот тут-то я пожалела, что смартфон оставила на зарядке! Это же надо было снимать! Снимать, даже с моей полной в этом бесталанностью!

Сначала это просто покаянная рыжая физиономия, которая делает вид, что кусок бутерброда, который высовывается слева, это не её, и вообще, что вы такое думаете про порядочную собаку! Потом делается волевое усилие, кусок втягивается, исчезает, но только для того, чтобы кокетливо вылезти справа! Глаза скашиваются на нос в попытке понять, а стало ли лучше? Нет, не стало… Собака начинает умильно улыбаться. Она умеет. Края губ начинают растягиваться, нос морщится, вид самый умильный! Но, выплюнуть низззя. Надо есть! Челюсти начинают двигаться, но собака думает не о еде, а о том, заметила ли я то, что она жуёт? Может, я в сторону смотрю… Или отвлеклась?

– Мюкла, как тебе не стыдно? А?

– Ашотакого? – явно читается в безмятежных глазах. И всё это с улыбкой и судорожным пережевыванием того, что у неё во рту. Бутерброд поддаётся, и, видимо, у Мюклы появляются некие подозрения, что с ним что-то как-то не в порядке… Какой-то он странный, право же! Собака-то точно знает! Котлет перетаскано ууууу, сколько! Но не сдаваться же! Раз уж уволокла, надо есть! Она ест и изумляется, изумляется странному такому вкусу… Изумление уже не помещается в глазах!

– Мюкла, да выплюнь, там же горчица!

Что такое горчица Мюкла не знает, но добычу не отдаст! Не хватало ещё! Зато она просекла, что я вроде как сержусь уже меньше, и жуёт ещё активнее. Чем дальше, тем больше морщится, скукоживает выразительный нос в укоряюще-недоумевающую фигуру.

– Что за гадость ты мне подсунула, и как можно портить отличные продукты! – наверное так можно расшифровать Мюклины ощущения и взгляды полные горькой укоризны.

– Я не заставляла тебя это красть! Помнишь?

Не, она уже забыла и теперь пытается понять, почему она пенится? Бывает у неё такое. В прошлый раз это было от убитого насмерть и прокушенного для надёжности лимона. Тогда Мия смачно облизала законную добычу, и из пасти начала падать вспенившаяся от омерзения слюна. Вот и тут… Мюкла стала тереть лапами морду, стряхивать пену, заглатывать котлету, фыркать, трясти головой, и всё это с немым укором в мою сторону!

– Да я-то тут причём? Я тебе это не давала, не предлагала и даже просила выплюнуть! – сил никаких с этим клоуном нет! Я хохочу, Мюкла полоскает нос в миске с водой и облегченно туда булькает – вздыхает так. И котлета съедена и последствий никаких. Ежу же понятно, что я уже ругаться и наказывать не буду, да ведь и не за что уже. Какая такая котлета? Какой такой бутерброд? Вы его видите? Нет? Вот и собачка не видит! И вообще – она пострадавшая сторона! Бутерброд дорого продал свою жизнь и кусал собачий язык изо всех сил! Ну и еда пошла… Мало того, что украсть надо, так ещё и спасайся потом от неё!

– Мюкла, ты как Акела, который промахнулся! – глажу я нос, подсунувшийся в поисках сочувствия и сострадания! Кто такой Акела Мюкла тоже не знает, но сочувствует и ему – на всякий случай! Она вообще очень трепетная натура. Трепещет и косится на мой дубль два. На тарелке-то опять лежит хлеб и котлетка…

Генеральная стирка Мюклы

– Миечка… Иди сюдаааа! – полчаса уже зову. Ага, как же! Счас! Придёт она.

Собака у нас не просто умная, а очень умная. Ванну она видела, собачьи полотенца видела, а главное, видела, что я кусачки для её когтей достала. И вот после всего этого ко мне идти? Да что она, глупая, что ли? Нееее, дурочек тут нет. Нетути…

– Мюкла, да сколько можно звать?

Ладно, раз Мюкла не идёт в ванную – я не гордая, сама пойду и приведу. С первого раза я её не нашла. Впрочем, не только её. Куда-то делся специальный Мюклин намордник для стрижки когтей. Она жуть как не любит стричь когти, и мы ей купили специальный тканевый намордник, который переносит воду. Попробовали – красота! Длинная Мюклина морда под кодовым названием «клюв» над ухом не клацает, не возмущается, только гудит потихоньку – жалуется. Только обрадовались, что теперь-то все просто будет, как намордник пропал. И всё, как корова языком слизала. У меня есть вполне себе обоснованные подозрения, что это сама Мюкла решила избавиться от неприятной для себя амуниции.

– Это уже свинство! Намордник пропал, а теперь и собака тоже? – заявляю я в пространство. – Ладно, когда кошки в четвёртом измерении растворяются, но Мюкла-то не кошка!

Точно! Не кошка она! Любая представительница гордого кошачьего племени и ухом бы на мои рассуждения не повела. А Мюкла – наивная рыжая собака, любопытная жуть какая! Поэтому из-за стула с предусмотрительно свесившейся на бок подушкой (явно сама собака и стянула, она умеет), выглядывает длинный нос.

– А! Вот ты где! – я-то радуюсь, а вот Мюкла в полном расстройстве! Да ещё и змейкой прикидывается, и куда-то пытается уползти.

– Не-не-не, ни змеек, ни ящерок изображать мне тут не надо! Мыться!

Собака натурально падает в обморок и косится на меня из-под ресниц, как я, впечатлилась?

– Неа! Мыться!

Плохая я и