Проклятая весна - Эш Дэвидсон Страница 3

Он отклонился назад, чтобы освободить место на барной стойке – Кел как раз принес его бургер.

– Древесина стоит в десять раз больше, – сухо произнес Джим Мюллер.

Ларк поднял верхнюю булочку и соскреб с котлеты лук.

– Только надо еще выложить кругленькую сумму за аренду оборудования, плюс рабочие, плюс заплатить владельцу какого-нибудь мощного грузовика, чтобы он отвез дерево на лесопилку, – подсчитал Ларк, запихивая в рот бургер. Из-под булочки торчали лист салата, ломтики помидора и соленые огурчики.

Джим Мюллер пожал плечами:

– Чтобы что-то заработать, нужно сначала потратиться.

Рич потягивал кофе, пытаясь сосредоточиться на игре и не обращать внимания на назойливые мысли об открывшейся ему возможности. Нет, это было невыполнимо – не за такую цену. Ему никогда бы не одобрили заем такого размера. На экране отбивающий провел прямой удар в левый край поля. Ларк доел свой обед, подобрал трости и в спешке встал.

– Чертов салат прямо насквозь прошел, – пробурчал он, ковыляя в сторону туалета.

Игра прервалась на рекламную паузу.

– Ты что, подрался? – спросил Джим Мюллер, глядя на разбитые костяшки Рича.

– Не. – Рич согнул и разогнул ноющий кулак. – Это я на работе.

– Ты тоже по деревьям лазаешь? – Рич кивнул. – Ну, рост у тебя подходящий. Тебе сколько лет?

– Пятьдесят три.

– Господи боже. Я думал, все лесорубы до пятидесяти помирают.

– У меня в запасе еще осталось несколько жизней, – ответил Рич. Джим Мюллер понимающе покачал головой. Он прекрасно знал, что это за работа: помнил, как жалит древесная кора, как рана набухает кровью, а потом приходит боль.

– Хэнк вечно ввязывался в драки, когда был пацаном. Он был тем еще мелким поганцем. – Джим Мюллер усмехнулся. – А вот с тобой, готов поспорить, мало кто хотел связываться.

Рич повертел в руках кружку. Сколько раз он сидел вечерами во «Вдоводеле» – давно, еще до Коллин, до боли сжимая челюсти, потому что какой-то придурок принимался его задирать? Есть такой определенный тип парней, которые, напившись, ищут самого высокого мужчину, чтобы затеять с ним драку. И в любом баре, в любой комнате этим мужчиной всегда был Рич. Ровно сто девяносто девять сантиметров в носках, двести три – в замызганных рабочих ботинках. Низкорослые парни доставали его больше прочих. Должно быть, в эти моменты в них говорило то же безрассудство, которое и привело их на лесозаготовку. Как будто то, что ты валишь самые высокие деревья на земле, как-то компенсирует то, что у тебя самый маленький член на Северном побережье. Рич, конечно, защищался, но никогда не позволял себе ударить другого в приступе гнева. И отца он помнил не настолько хорошо, чтобы представить его дерущимся.

– Хэнк клялся, что однажды выкупит у меня 24–7, – сказал Джим Мюллер. – Но умер молодым. – Он надолго замолчал, а затем накорябал на картонной подставке для пива телефонный номер и подвинул ее поближе к Ричу. – Я возьму две с половиной. Больше такой цены никому не предложу.

– Я подумаю об этом, – кивнул Рич. На сберегательном счету у него лежали двадцать пять тысяч долларов, которые он отложил на строительство дома к рождению еще одного ребенка. Но ребенка у них не будет – не после того, как тяжело Коллин перенесла потерю последнего.

– Адвокат Хейзел крепко ухватил меня за яйца. Участок нужно продать быстро, иначе этот сукин сын наложит лапу на мое соцобеспечение, – мрачно сказал Джим Мюллер. – Гребаные уроды.

– Ты готов? – Ларк вернулся назад и оперся локтем о барную стойку – Рич вечно забывал, какой Ларк на самом деле маленький, – и вытащил из бумажника несколько баксов. – Хватит? – спросил он Кела.

Тот кивнул.

– Увидимся в 1987-м.

– Если ты до него доживешь, лысик. Не налегай так на лук. – Ларк протянул на прощание руку. – Джим.

Они пожали руки, Джим Мюллер кивнул Ричу на прощание, и они ушли.

– Ну, что думаешь? – спросил Ларк, когда они вернулись в машину.

– О чем?

– Неплохо будет побыть самому себе боссом, а?

Рич пожал плечами. Четверть миллиона баксов.

– Рубишь, сажаешь новые саженцы, собираешь урожай. Оборот рубки – тридцать лет. Кучу денег бы заработал.

– Я через тридцать лет уже буду мертв, – заметил Рич.

– Пожалуй, – признал Ларк. – Но Коллин-то будет жива. – Рич покрепче вцепился в руль. Ларк первоклассно умел забираться к нему в голову. Словно сама его совесть ожила, отрастила буйную бороду и принялась хромать туда-сюда по закоулкам разума Рича, непрестанно бранясь. – Настоящей древесины давно уже нет. Сколько у нас леса осталось – десять процентов, если считать вместе с парками? Две тысячи лет нужно на то, чтобы вырастить лес. Сотня лет – на то, чтобы его вырубить. Человечество – самая настоящая чума.

Рич выехал с парковки. Ветровое стекло покрылось мелкими каплями дождя.

– «Сандерсон» вырубил уже почти все старые деревья. Думаешь, Мерл долго еще тебя держать будет? – не отступал Ларк. – Еще год? Может, два? На кой ему верхолаз, если будет нечего рубить, кроме молоденьких деревьев? Сам себе не поможешь – никто не поможет, Гундерсен. – Ларк опустил окно и высунул под дождь ладонь. – Вот что я скажу, Стручок: твой папаша нипочем бы не позволил себе упустить такую возможность. Это я тебе точно говорю.

– Не знаю, – пробормотал Рич, понимая, что на самом деле Ларк прав.

– Не знаешь чего? Слушай, чтобы устроить свою жизнь, тебе понадобится не раз столкнуться с кем-то лбами. И еще ведро удачи в придачу, чтобы победить. Но если тебе выпадает такой шанс, ты его хватаешь. Такое случается только раз в жизни, черт тебя побери. – Ларк закашлялся и почесал шишку на шее. – Мне нужно покурить. Есть что у тебя в пикапе?

– Разве Марша не уговаривает тебя бросить? – спросил Рич.

– Что, боишься, она тебя заругает?

– Она как-то человека пристрелила, – заметил Рич.

– Я ее не боюсь. – Ларк принялся постукивать ногой по полу, словно куда-то опаздывал.

В молчании они ехали по осыпающемуся шоссе, петляющему вдоль океана. Сотни грузовозов, доверху нагруженных деревом, оставили на асфальте многочисленные выбоины. Мимо окон мелькала узкая полоса прибрежного леса, присвоенная парком еще в шестьдесят восьмом. Высокие деревья обступали обочину шоссе – словно норковая оторочка пальто, скрывая за собой ровные линии просек.

– Помню, как я в первый раз увидел твоего папашу, лезущего на дерево, – начал рассказывать Ларк, когда они свернули на прямой участок дороги, ведущий вниз по склону к Кресент-Сити. – Никто не делал это так же ловко, как он. Кроме тебя. Ты знаешь, что он постоянно ходил к дереву 24–7? Смотрел, что там и как.