Медведище и его выбор - Ольга Станиславовна Назарова Страница 28

Этакие глупости могли прийти в голову кому-то там, но только не Сонечке! Что вы! Покорённый обязан был думать о ней круглосуточно и мечтать о новой встрече!

– Заболел? Креветок пережрал? – осенило «заботливую и добрую» деву.

Детективы, посланные с вопросом, вернулись и поведали, что с актёром всё отлично, бодр, здоров, красив и даже не чрезмерно занят – всё в рабочем ритме, не круглосуточно… И да, в Москве.

– Шшшшшто? – шипела Соня, получив весть о сводке здоровья звезды. – Шшшшто он себе позволяет?

Ситуация требовала, просто-таки возопила, о каких-то экстремальных мерах воздействия!

Нет, в самом-то деле, что это ещё за финты такие, а?

– Он что, взял и ЗАБЫЛ обо мне? – догадка, озарившая Сонино сознание, стоила жизни здоровенной, дорогущей и крайне уродливой вазе – творению авангардного художника, и увольнения части персонала, решившего, что ну её, эту заразу … нервы-то дороже.

Худо-бедно успокоившись, Соня приказала детективам следить за всеми перемещениями актёра и принялась разрабатывать новый план.

Что показательно, идея оставить человека в покое даже на горизонте сознания Сонечки не пролетала…

Через несколько дней Сонечке улыбнулась удача – доклад детектива откровенно её порадовал:

– Софья Руслановна, у него съёмки в Останкино, а потом фуршет в «Седьмом небе».

–Вот там-то мы и встретимся! – решила Сонечка, правда, не учла местный колорит…

Соня при полном параде явилась в ресторан, расположенный в Останкинской башне как раз в разгар фуршета. Разумеется, её пытались остановить, вежливо поясняя, что сейчас ресторан закрыт на частное обслуживание, но она предъявила «пропуск» отпечатанный на гербовой бумаге с водяными знаками, перешедший в полное владение одного из официантов, и вплыла в ресторан, ожидая внимание к своей, бесспорно красивой особе.

Однако, трудно ожидать достойной реакции от окружающих, когда они и так окружены красавицами одна другой восхитительнее…

Раздражение Сони, которая конкуренцию не признавала, не переносила, и вообще старалась быть единственной самой-самой, бурлило и пенилось.

Соколовского она увидела сразу же – ещё бы, с его-то ростом и фигурой…

Он стоял у стеклянной стены и со странным выражением лица смотрел в небо.

Изобразить изумление от встречи Соне было просто, а вот дичайшее раздражение от того, что проклятый тип с досадой отвернулся от заоконной пустоты и раздосадовано воззрился на неё, пришлось сдерживать изо всех сил!

– Он меня что? Не узнал?

Соколовскому бы аплодировали все жертвы Калязиновой, кроме, пожалуй, последнего несчастного, по фамилии Игоревский, который ещё питал какие-то иллюзии, наивно надеясь на счастливую семейную жизнь с прекрасной Сонечкой.

Да-да… это был именно её коронный приём – заинтересовать, а потом, при следующей встрече, воззриться на объект с неким недоумением типа: «Мущщщщина, а вы хто? Я вас что-то и не припомню.»

Собственный приём, вывернутый наизнанку, Соня банально не узнала – ей и в голову не пришло, что с ней ТОЖЕ так можно поступить. Вместо этого, она постаралась сдержать гнев и очаровать паразита так, чтобы на сей-то раз он точно не вывернулся!

– А может, оно и к лучшему! – думала Сонечка, изящно прихватив Соколовского за локоть, – Контакт ближе, теперь-то никуда он не денется!

Милая наивность…

– Филипп! – к Соколовскому торопилась прелестная белокурая девушка в сопровождении полной своей противоположности – чернокожего и черноволосого типа. – Помнишь, ты просил тебя с Васей познакомить? Знакомлю! Филипп – это Вася, Вася – это Филипп!

– А! Свет моих очей! Светланочка! – Соколовский раскрыл объятия, нимало не смущаясь висящей на локте Сони.

Правда, как-то так вышло, что ловкая Светочка, моментально сообразившая по стремительному взгляду Соколовского, что вот ЭТА особа явно лишняя, изящно вклинилась между Соней и её жертвой.

– Девушка, вы извините нас, да? – добродушный актёр Вася, который несмотря на свой изумительный характер, в актёрской тусовке знал всё и вся, а уж тем более таких хищных прилипал, довершил начатое подругой и партнёршей-Дездемоной по спектаклю «Отелло».

– Эээээ… вы, кажется, Соня, да? Извините, но мне надо пообщаться с коллегами, – вальяжно кивнул Соне Соколовский, элегантно изобразив, что напрочь забыл её имя.

Троица актёров, оживлённо беседуя, удалилась, оставив Калязинову в полном потрясении стоять у прозрачной стены ресторана.

– Поклонница? – беззвучно уточнила Светочка.

– Хищница, – тем же тоном ответил Соколовский. – Но в пролёте, о чём сама пока не в курсе. Да, Вася! У меня есть для вас интересное предложение!

Соню потряхивало от ярости. Она была готова лично выкинуть проклятого Соколовского из окна.

– Благо тут лететь долго, было бы у него время имя моё вспомнить! – шипела она, спускаясь на лифте из ресторана. Лифт тоже особо не торопился, так что идея мести успела прилететь в голову, расцвести буйным цветом, созреть и внедриться в Сонино сознание. – Ну, всё! Ты у меня попляшешь! Я тебе устрою! А мать тебя просто закопает!

***

Николай приехал в отцовский дом на берегу озера поздно вечером.

– Милый, ты всё-таки вырвался! – обняла его мама. – Как я рада!

– Я тоже! Привет! – он обнял её, отца, а потом подозрительно воззрился на крайне довольную Лидию Андреевну, которая уже захватила переноску с Тохтамышкой и умильно ей улыбалась.

– Мааам, а на этот раз у нас никакого парада-алле не планируется? Ну, с картинным предупреждением? Честное слово, мне лучше словами сказать, я вменяемый, я пойму.

– ПАРАД не планируется! – чётко пообещала ему матушка, а он, наивная душа, не обратил внимание на особо выделенное первое слово.

Петр Иванович усмехнулся – старший сын всегда немного недооценивал женские интриги.

– А зря… – подумалось Миронову.

– Петенька, ты посмотри, какая ласточка! – Лидия уже добыла Тохтамышку и баюкала её в объятьях.

– Мам, эта ласточка – как бы… натуральная орлица в смеси с поросёнком и бобром! – хмыкнул уставший с дороги Николай, отстёгивая поводок Виня. – Вот эта парочка способна разнести в пух и прах любое помещение! Маа, я же официально предупреждаю.

– Милый… это ты сейчас кого пугаешь? Мать троих сыновей? – рассмеялась Лидия. – Орлов, поросят, бобрят и даже львят? Причём, всё это вместе и в каждом! Ладно, давай располагайся, а я пока буду наслаждаться приятным обществом твоей живности. Тем более, что скоро придёт Чегевара…

– Он у вас, что? По расписанию бывает? – удивился Николай.

– Конечно, – кивнул Пётр Иванович. – Че непременно обходит владения.

– С ума сойти! – Николай не очень-то понял, шутит отец или нет, но так устал, что даже вдумываться не было сил – дошел до кровати, разделся, почти на автопилоте, да так и уснул,