Право на Тенерифе - Ирина Александровна Лазарева Страница 27

– Напрасно вы так говорите, он отличный специалист.

– Не женат, детей нет, – стала кивать Юля. – Может работать сверхурочно. Как вы можете заниматься такой дискриминацией, вы ведь сами женщина?

– Ну, давайте не будем все сводить к половой принадлежности, – засмеялась начальница лукаво, – у нас в компании есть сотрудники, а «женщин» и «мужчин» нет.

– Тогда и «матерей» не должно быть.

– Когда-нибудь вы мне скажете спасибо за то, что я так решила.

Ее начальница, судя по всему, предварительно умело вжилась в образ благодетельницы, и никакие колкости не могли ее из него вывести теперь. Юля вышла из кабинета пунцовая, ее колени дрожали. Она пошла на лестничную площадку, чтобы побыть одной. Она сказала себе: «Ничего это уже не важно, ничего это не имеет значения. Сегодня врач опять будет разговаривать со мной, это главное».

Вечером она ушла с работы, ни с кем не попрощавшись, особенно избегая смотреть на Алексея, который весь день с торжествующим видом поглядывал на нее; видимо, он был в курсе, что за беседу с ней провели тет-а-тет. Она мысленно ругала себя за свою бесхребетность, неспособность отстоять то, что ей принадлежало по праву, за нежелание возражать, спорить, доказывать что-то. Верно, она была самым мягкотелым человеком у них в отделе, и всегда будет страдать от этого.

Был конец мая, но вновь стало холодно. Дул порывистый, противный ветер, и Юля пожалела, что не взяла плащ, пока шла по тропинкам больничного комплекса, ведь ветер продувал спину. Когда она дотронулась до ручки двери, ведущей в отделение, ее пальцы слегка покалывало. Затем она пошла по длинному коридору мимо палаты Кати напрямую к доктору; в животе начало сильно урчать от нетерпения, и когда она постучала в ординаторскую, пальцы ее сильно покалывало.

– Проходите, присаживайтесь, – сказала Надежда Максимовна, бросив хмурый взгляд на Юлю. – Уже больше восьми недель Катя принимает максимальную дозу преднизолона. Это шестьдесят миллиграммов на поверхность тела. Потери белка так и не прекратились, более того, они сохраняются на достаточно высоком уровне – до 2 граммов.

– На прошлой неделе в одном анализе было всего 1,34 грамма, – возразила Юля.

– А потом снова 1,9. Улучшений в целом все равно нет.

– Что же теперь делать?

– По протоколу лечения спустя восемь недель максимальной дозировки при наличии белка в моче проводится пульс-терапия.

– А что это? – спросила Юля испуганно.

– Мы даем преднизолон внутривенно в течение трех дней.

– И после этого наступает ремиссия?

– Да, после этого наступает ремиссия.

– То есть там высокие дозы, получается? А нам вначале тоже внутривенно его давали, это то же самое?

– Нет, вначале у вас внутривенно был преднизолон, но дозировка была стандартная. При пульс-терапии дозировки намного выше, чем перорально.

– Так давайте проведем пульс-терапию, раз она должна помочь.

– Именно для этого я вас и позвала. Подпишите, пожалуйста, согласие, – Надежда Максимовна протянула ей бумагу. – И с завтрашнего дня приступим.

Когда Юля вышла из кабинета, ей казалось, будто она не шла, а летела. Впервые за последнее время в их жизни произошло что-то отличное от безысходности, бесперспективности, ставшей сутью их дней. Впервые появилась надежда на то, что Катя наконец выйдет в ремиссию. Удивительно было только, почему раньше им не сделали эту процедуру, зачем столько времени дочь мучили зря.

Наверное, так нужно. Наверное, таков протокол. О, поскорее бы дочь вернулась домой! Уже ничего не нужно было Юле: ни повышения, ни полного выздоровления, лишь бы девочка просто вышла во временную ремиссию и покинула больницу. Все, о большем она не могла просить. Смешно и горько было вспоминать, как два месяца назад она наивно верила, что Катя быстро выйдет в ремиссию, ее выпишут, и болезнь не вернется никогда. Какая самонадеянность, какая глупость…

На следующий день Константин не мог приехать к Тоне в цветочный магазин, ведь у него не было «прикрытия», но он написал ей, что хочет с ней о многом поговорить. Она ответила сухо: «Надеюсь, это что-то новенькое. Ок, завтра так завтра». Когда она подошла с коллегой к остановке, рядом тормозил БМВ Х5. Приоткрылось окно, и на них взглянул невероятно красивый молодой человек с черными смоляными волосами, в темных очках и кожаной куртке.

– Девчонки, вас подвезти? – спросил он.

Тоня, пихнув локтем колеблющуюся подругу, резво заскочила на переднее сиденье. Подруга нерешительно села сзади.

– Куда едете?

– Домой, – буркнула подруга.

– Это понятно, что домой. В какой район? – поинтересовался молодой человек очень обходительно.

– Я в Ленинском районе живу, – ответила Тоня. – Мне ближе всего.

– А я в Комсомольском.

– Ну тогда, если не возражаете, сначала преодолеем самую большую дистанцию, поедем в Комсомольский, а потом уже тебя, красавица, в Ленинский.

От его очаровательной улыбки вечно недовольное лицо Тони тоже расплылось от счастья. По дороге домой они выяснили, что кавалера зовут Евгений и он случайно оказался в районе по делам, не смог не обратить внимания на таких привлекательных девушек. Подруга сзади хмыкнула недоверчиво: она прекрасно понимала, что это не про нее, и обобщающая лесть ей была неприятна.

У Евгения, по его словам, был свой бизнес, он владел несколькими автосалонами. Он очень много работал, и у него совсем не было времени где-то познакомиться с девушкой. А тут весеннее настроение, темнеет поздно, и вот в лучах заходящего солнца он увидел Тоню, такую потрясающую, по его словам, что он просто не смог проехать мимо.

Когда они отвезли подругу домой, они изменили планы. Было решено отправиться сначала в кино, а затем в ночной клуб. Тоня с большим энтузиазмом поддерживала его рассказы про себя, про бизнес, про его недвижимость. Евгений был не женат, это чувствовалось по его раскрепощенной манере общения, по отсутствию страха быть пойманным или сказать что-то лишнее. Про себя Тоня думала, что он был более легким «вариантом», чем скряга Константин.

На следующий день Евгений предложил опять встретиться, сходить в ресторан, и Тоне ничего не оставалось, как отменить свидание с Костей. «Тот всегда подождет», – подумала она. И вот вечером, когда она выходила из магазина, к ней подошел Евгений с большим белым медведем.

– Что это? – захохотала она.

– Я подумал, что цветы-конфеты будет как-то неоригинально, учитывая, что ты всегда в окружении цветов.

– А, понятно, – закивала головой Тоня, – ну, вообще, у нас и медведи подарочные продаются тоже.

– Ну вот, тогда мне очень стыдно, – смутился было Евгений, – не смог удивить столь очаровательную девушку.

Он оценивающе оглядывал ее: сегодня она была в нарядном платье-мини и