Кафе на острове Сен-Луи. Родственные души всегда находят друг друга - Сабрина Филипп Страница 25

Я молча кивнула, он накинул мне на плечи кардиган, и мы спустились на улицу.

Пройдя пару минут пешком, сели на террасе кафе, в котором согласились нас обслужить. Было поздно.

Поужинали в полной тишине, сидя рядом. Каждая проведенная вместе минута была на вес золота. Закончив ужинать, он взял меня за руку.

– Ты поднимешься со мной обратно, правда? Умоляю тебя, останься.

– Мне нужно идти.

Да, мне нужно было идти, нужно было бежать, бежать от него, чтобы спасти себя от многих лет ожидания, месяцев напрасной надежды, недель безусловной любви, дней мучительных сомнений и часов страданий. Мне надо было уйти: раз он меня не любит, пусть хотя бы уважает. Мне надо было уйти, чтобы сохранить память об этих удивительных моментах, не запятнав их унижением. Мне надо было уйти, чтобы иметь хоть малейшую надежду на то, что он может скучать по мне.

– Я возьму такси.

Встала. Он пошел за мной. На станции стояло несколько машин.

Он обнял меня и сжал так крепко, что я чуть не задохнулась. Почувствовала, как его сильный запах окутал все тело, заполнил каждую клеточку моей кожи, волос, как его душа слилась с моей.

– Позволь мне тебя проводить, – прошептал он совсем тихо.

Поскольку ответа не последовало, он разжал руки, и я села в первую же машину.

Смотрела на него сквозь стекло и уже скучала. Появилось предчувствие темных времен, перед лицом которых я бессильна.

Он постучал по водительскому окну, тот его опустил.

– Берегите ее, – сказал он, – это самый драгоценный камень, которым мне дано восхищаться на этой земле и далеко за ее пределами.

Такси тронулось с места. Мы не сводили взгляд друг от друга, и я увидела в его глазах мою печаль, растворенную в них.

Однако расстояние нас разделило. Я обхватила руками голову. Но когда горе слишком велико, слезы знают, что они бесполезны».

15

Бесконечность

Любовь без надежды – любовь бесконечная…

«И вот я вернулась домой. Совсем не спала, просто легла, накрылась его свитером и застыла. Прошла ночь, потом день. Я не могла пошевелиться. Казалось, стоит мне встать, как все пережитое станет реальным, но такая реальность мне была не нужна. Потеря этого человека равносильна медленной и жестокой смерти. Я хотела умереть быстро и ждала этого. Несколько раз удалось задремать. Но каждый раз, когда просыпалась, боль была такой сильной, что я мечтала снова погрузиться в темноту и утонуть в ней навсегда. Это было моим единственным желанием.

Во вторник – как потом выяснилось – сквозь затуманенное сознание я услышала стук в дверь. Встать сил не было, но я подумала, что это не может быть он и, следовательно, делать над собой усилие и открывать дверь бессмысленно.

Когда я снова открыла глаза, то увидела знакомое женское лицо, склоненное надо мной. Потребовалось несколько минут, чтобы понять, кто она.

– Пей, – сказала она, поднося стакан воды к моим губам. – И ешь. – В руке держала кусочек кекса. – Не двигайся, я приготовлю кофе.

Я не могла произнести ни слова. Эта девушка работала со мной в одной редакции, освещала светские мероприятия. Она была довольно симпатичной и умной брюнеткой с сильным характером, открывавшем перед ней все двери. Всегда накрашена, с идеально зачесанными темными волосами, в яркой, но никогда не вульгарной одежде и украшениях. Я наблюдала из кровати, как она суетится на кухне в юбке и на высоких каблуках. За все время мы обменялись всего парой реплик, чаще улыбками, хотя всегда приятными.

Она вернулась с двумя чашками кофе.

– Я не нашла снотворного, ты ничего не принимала?

Я отрицательно покачала головой и очередной раз удивилась неуместности ее присутствия.

– Мне открыла консьержка. Она у тебя суровая. Мы уже несколько недель волнуемся. Когда ты не пришла вчера и мы не смогли с тобой связаться, забеспокоились. Сегодня утром ты опять не появилась, и босс признался, что ты подозреваешь у себя серьезное заболевание… Это правда?

Я не ответила.

– Короче говоря, он решил, что ты могла наложить на себя руки. Я вызвалась приехать и посмотреть, что здесь происходит. Давай, пей!

Горячий кофе помог немного восстановить силы. И наконец покатились слезы.

– Да что случилось-то? Рассказывай… Ты умираешь, да?

Что я могла ответить? Кто мог понять это безумное отчаяние, которое я и сама не понимала?

– Именно этого я и хочу.

– Умереть? – она помолчала. – Это все из-за мужика, верно?

Мужика… Это слово прозвучало так комично, что даже вывело меня из оцепенения. Наверно, именно оно побудило меня рассказать ей свою историю, или я подумала, что если раскрою секрет, он станет менее реальным, или она посмеется надо мной, станет легче, и я сама посмеюсь над собой.

Поэтому рассказала все об ожидании и наших встречах, в том числе о последней. О том, какая она была странная и сколько горя принесла.

Она умела слушать и слушала, не перебивая, так хорошо, что робкое начало истории вскоре сменилось на безудержный поток слов.

Когда я закончила, она произнесла только это:

– Мне очевидно одно: он тебя любит. Я отвезу тебя к тому, кто может тебе помочь. Прими душ, оденься, мы идем ужинать. Ты увидишься с ним снова, это точно. Еще рано опускать руки.

Я последовала совету, ее слова меня подбодрили.

На следующий день пришла на работу, и, к счастью, все притворились, что не заметили моего внезапного возвращения. Никто ничего не сказал. На следующий день я возобновила утренний ритуал, естественно, не теряя надежду его увидеть. Однако он не появился.

Наступили выходные. Моя новая подруга несколько раз вытаскивала меня на прогулки, которые немного смягчили мое беспокойство. Я так по нему скучала.

Она заметила.

– Позвони ему. Чем ты рискуешь? Если все так, как ты мне рассказала, ты ничего не теряешь…

Я дождалась вечера понедельника и, собрав в кулак все мужество, набрала номер.

– Это я, – произнесла я дрожащим голосом.

– Я знаю.

– Я… я хотела узнать, как твои дела.

– Все в порядке.

– Мне нужно вернуть тебе свитер.

– Да, хорошо бы.

– Ты хочешь… ты хочешь, чтобы я его куда-нибудь подвезла?

– Ты не хочешь меня видеть?

– Конечно, хочу.

– Ты свободна в субботу?

– Да.

– «Одеон», суббота, в 19 часов?

– Хорошо.

И повесил трубку. Мои легкие наполнились воздухом, радость зажглась, и я танцевала по квартире. И села за фортепиано. И ноты выпархивали из-под пальцев, совершенные, как