Хранитель - Юлия Сергеевна Джемилова Страница 24

И Тея рассказала мне, как я могу найти ее родителей.

Последним со мной прощался папа:

– Дочка, моя любовь всегда с тобой, ты знаешь. Успокой маму, она сейчас за тебя очень переживает. Будь умничкой!

Слезы наворачивались у меня на глаза, так мне не хотелось покидать их и этот чудесный мир, который я только для себя открыла. Я подумала, что на Земле все перевернуто: люди панически бояться смерти, а рождение им кажется великим счастьем. А мне вот тот момент совсем не хотелось возвращаться в тот мир, и смерть физического тела мне казалась благом. Но мне нужно было завершить свою миссию, как сказал Орис. Что ж я готова к бою!

Я увидела перед собой воронку, и она с огромной скоростью затянула меня вниз.

Часть 2. Возвращение

Глава первая. Пробуждение

Я не могла понять, где я. Тело налито свинцовой тяжестью. Я попробовала пошевелиться, получилось с трудом только пальцами одной руки. Я чувствовала себя так, будто меня переехал трактор: все болело и ломило, в горле першило и что-то мешало, в голове туман. Я попробовала разлепить глаза: никаких четких очертаний, все как в дымке. Силуэт окна, белый потолок и стены. Рядом пиканье какого-то аппарата. Боже, да где же я?

Через какое-то время я услышала скрип двери. Я попробовала перевести зрачки на дверь, увидел силуэт какого-то человека в зеленом. Человек, видимо, тоже заметил мою попытку увидеть его и издал радостный возглас, после чего покинул комнату.

Я опять посмотрела на окно. Радость этого человека мне разделять совершенно не хотелось. Я себя чувствовало ужасно, мне казалось, что меня спустили с небес в сточную канаву. Невозможно передать, насколько неприятно чувствовать себя в теле, да еще и больном, после того, как ты побывал в светлом мире невесомости. И вот теперь как будто в клетку заточили. Интересно, мне все привиделось? Голова болела, было тяжело думать. Я попыталась еще раз понять, где я. Кажется, в больнице. От попыток что-то осознать я очень устала и опять погрузилась в сон.

Сквозь сон слышала, как заходили какие-то люди, о чем-то разговаривали, но разлеплять глаза очень не хотелось. Вообще не хотелось ничего видеть после того волшебного сна. Люди что-то делали, трогали меня, открыли мне зрачок. Что им надо от меня?

Я проснулась второй раз. В горле по-прежнему что-то мешало. Открыла глаза, зрение все так же расплывчато, но видела я немного лучше. Я поняла, что во рту у меня трубочка, она-то мне и мешала. Я попыталась освободиться от нее. На мои движения ко мне подскочил человек и вытащил трубочку. Я хотела с ним заговорить, но язык меня не слушался. Тело тоже не очень. Сознание опять спуталось. Мне казалось, что я тону в какой-то темной вязкой воде. Я пыталась вынырнуть, но у меня ничего не получалось.

Я не знаю, сколько раз я засыпала и просыпалась, прежде чем почувствовала в голове хоть какую-то ясность. Помню, что в один день я смогла произносить слова и садиться. Зрение мое к тому времени уже почти полностью восстановилось. Ко мне каждый день приходила мама, она тихонько сидела на моей кровати, иногда кормила меня, как маленькую. Я тогда еще не могла ей ничего сказать, но мне очень хотелось ее утешить. Так вот в тот день, когда я поняла, что могу говорить, я сказала, что люблю ее. Мама обняла меня и расплакалась. Я с благодарностью подумала, что, действительно, она единственный человек, который любит меня по-настоящему. Как я раньше этого не замечала?

Мама продолжала обнимать меня и плакать:

– Дочка, какое счастье! Ты уже говоришь! Какое счастье, солнышко мое!

– Мамочка, прости меня за все!

– Что ты говоришь, дочка! Мне не за что тебя прощать. Какое счастье, что ты жива! Что ты ожила! Все эти месяцы были настолько тяжелыми!

– Мамочка, сколько времени меня не было?

– Три месяца и пять дней.

– А как это произошло?

– Ты ехала по горной трассе, ваш автобус сорвался в пропасть. Погибли все, кроме тебя. У тебя были сломаны две ноги и рука, многочисленные переломы ребер и внутренние травмы, тебе сделали три операции. Это такое чудо, что ты выжила!

Я подумала о папе и Тее. Они были правы. Если это были они, а не выдумка больного мозга.

Глава вторая. Мои поиски

Я много потом думала, было ли все, что я видела, пока лежала в коме, сном, галлюцинациями? Хранитель Тея, отец, Максим? Я скучала по ним. Иногда мне совершенно ясно было, что они существуют, и вещи, которые они говорили, не могут быть просто частью галлюцинации. Иногда, особенно когда я общалась с мамой и врачами, я убеждала себя, что это все мне привиделось. И я все время думала, можно ли как-то это проверить.

Когда я покидала их мир, Тея попросила меня найти ее родителей, и теперь у меня было не просто задание, но и способ проверить мои видения на реальность.

И еще был Максим. Я поклялась, что найду его, только вот сейчас я не знала, как он отреагирует, встретив меня на Земле. Если он существует, конечно. Я думала о нем все время, пока лежала в палате и выздоравливала, я понимала, что время идет против меня, но действовать через кого-то я не решалась. Я вообще боялась рассказывать кому-то о своих приключениях: я рисковала остаться здесь еще дольше для исследований на предмет повреждений в мозге, а мне нельзя было терять ни минуты.

И вот, как только я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы уверенно сидеть, я попросила маму принести мне мой старый ноутбук. Мы подключили его в палате к интернету – благо, медсестра была понимающая. Мама ни о чем не спрашивала, и я была ей очень благодарна за это: я собиралась ей все рассказать, но не в тот момент. В тот момент она бы мне не поверила. Я старалась быть с мамой очень нежной и внимательной, я ей была благодарна за заботу. А она просто светилась от счастья. И я подумала, что ведь папа был прав: не так уж мы с ней одиноки, ведь мы есть друг у друга.

Я взялась за поиски. О родителях Теи я знала достаточно, чтобы найти их адрес и номер телефона, но дальнейшее я могла сделать, только выздоровев окончательно и встретившись с ними лично. Оставался Максим. Я не успела выведать у Теи его фамилию и род деятельности. Я не знала точно, в каком городе он живет, что совсем осложняло поиски. Но мы