Куда улетает Ангел - Владимир Гаврилович Страница 21

— Я буду тебе звонить…

— Обещаешь?

— Обещаю, дорогой. Только слушайся там, на новом месте, учись как следует…

— Я буду ждать тебя, мам Галя…

И теперь, уже два месяца, стоит в ушах его, полный отчаяния, голос: «Я буду ждать тебя, мама…»

Из дома позвонила ребятам на следующий день. Поговорила с каждым из четырех детишек, кого не разобрали приемные семьи. А Олежек почему-то отказался подойти к трубке.

Она, думая о его обиде, проплакала всю ночь. Но завтра было уже первое сентября…

— Галь, что с тобой?… — очнулась, услышав ее стоны, Вера. — Чего ты не угомонишься…

— Спи, Верочка, спи… — успокоила напарницу Галина Петровна. — Я засыпаю уже…

— Давай, подруга… Завтра последний день… Завтра вкалывать… — сонно вздохнула та.

— Да…

Но растревоженное сердце не давало ей покоя…

— А вы зачем здесь? — новый заместитель директора гимназии, Галина Петровна еще и фамилию не запомнила, остановила ее на полпути, заморгала карими глазами.

Прибранная, как всегда на первое сентября, даже в парикмахерскую сбегала, она хотела стать рядом с учителями — ее теперешними коллегами. С сожаленьем подумала: «В новом коллективе, где ей доведется работать, из бывших работников осталось только несколько человек». Но она искренне радовалась, что оставили почти на прежнем месте, даже обязанности мало изменятся.

— А куда мне стать? — удивилась она. — Не с техперсоналом же?

— Почему нет? Работа ночной няни — техническая…

Казалось, провалилась под ногами земля. Еле сдерживая себя, чтобы не заплакать при всех, спряталась среди родителей. Цветов Галина Петровна не дождалась — впервые почти за двадцать лет…

Сразу после линейки постучалась к директору. Новый руководитель приняла приветливо. Выслушала, поняла, что произошло. Позвонила в отдел образования и, с ужасом в глазах, подтвердила:

— Знаете, а ведь должности воспитателя у нас впрямь нет в штатном расписании… Мне сказали, что вы, Галина Петровна, сами в отделе кадров написали заявление о переводе на должность помощника воспитателя, то есть ночной няни. По статусу эта должность не относится к педагогическим профессиям. Соответственно, вы утрачиваете право на отпуск и все, хотя и небольшие, учительские льготы. Это был ваш выбор…

— Но… я не знала… На ликвидационной комиссии утверждали, что только зарплата будет немного поменьше, а все остальное не изменится. Так хотела остаться здесь… — заплакала она.

— Я же ничего этого тоже не знала… — смутилась молодой директор. — А по образованию вы кто?

— Историк. Но работала воспитателем. У меня высшая категория… — с надеждой посмотрела на директора Галина Петровна.

— Мне, право, очень жаль, но вакансий теперь нет. Обратитесь в отдел образования, может, в других городских школах…

— Простите… — Галина Петровна едва вышла из кабинета, казалось, силы уходили от нее безвозвратно.

Домой шла, не видя дороги.

«Это он отомстил, Михаил! — пульсировала, не уходила из головы неожиданная догадка. Ну почему всю жизнь мужчины ее наказывают?! За что?»

С бывшим мужем она не разговаривала с того времени, когда призналась, что детей у них не будет. Может, потому и пошла на работу в интернат — там столько детишек, которые никому не нужны?

— Мамка, а ты чего сидишь такая? Это я тебя расстроил? Прости, я больше не буду… — Олежек бросился к ней, пытаясь обнять маленькими теплыми ручонками.

— Нет, что ты мой медвежонок… — постаралась улыбнуться сыну Галина Петровна. — Так, знаешь, вспомнила что-то не очень хорошее. Но я не буду плакать, я же тебе обещала.

— Правда-правда? — обрадовался мальчик.

— Правда-правда… Ты беги в комнату, играй, Олежек. А у меня тут на кухне много дел, — улыбнулась женщина.

Она пыталась что-то делать, но все почему-то валилось из рук.

9

…Ангел замолчала. Девушке было нелегко, она собиралась с силами, чтобы рассказать. Он это почувствовал, и уже не требовал каких-то слов. Но она, решившись, опередила его.

— Я не могла запретить, чтобы меня кто-то провожал… Погиб Николай, и все стало по-другому. Дома — сплошной кошмар, мать пьет, а бабушка… Бабушку мне очень жаль, старенькая, несчастная. В школе раздевают взглядами. И эти… провожатые психологически унижали меня. Это самое страшное. А защитить — некому, ты же знаешь… Я всегда убегала от ребят. Жутко боялась больше всех только троих — Серегу Косого, Мишу Сороку и Валеру Полипчука. Провожатые — курам на смех: руки сбитые, нос часто в крови. Привязались — не отцепишься. Словно я кукла бессердечная. Одна лишь бабушка не верила в эти разговоры. Всегда меня дожидалась в сенях либо на лавочке у калитки, иногда шла навстречу. После каждого школьного вечера. Только она меня понимает. Бабушка пораньше с улицы всегда звала, чтобы ничего не случилось, и я всегда убегала. Но после того, когда меня хотел… эта сволочь, Полипчук, а бабушка спасла, я просто измучилась и жила в постоянном страхе.

— Галка, может, не стоит… — тихо попытался остановить расстроенную девушку Алексей. Хотя услышанное и обрадовало его, казалось, с плеч свалился невыносимо тяжелый груз. Парень с облегчением вздохнул.

— Не плачь только, пожалуйста…

— Я с нетерпением жду дня, когда навсегда уеду отсюда. Навсегда, понимаешь. Жалко, что бабушка останется, ведь мать ее загонит в могилу, если не бросит пить. Но в это трудно верится…

— Мне так жаль…

— Не жалей. Лучше… поцелуй меня… — вдруг с дрожью в голосе сказала Галка. — Я давно мечтала, чтобы ты меня поцеловал…

Но он не смог, не решился это сделать, только очень сильно обнял дрожащую девушку, чтобы согреть ее в своих объятьях, и почувствовал, как стучит ее сердце — учащенно, словно готово вырваться из груди. Он молчал, а Галка, уткнувшись в его плечо, прошептала:

— Знаешь, эти подонки избивали каждого, кто мне нравился, кому невзначай улыбнулась. А тебя я берегла — сознательно избегала твоих взглядов, чтобы не догадались ни о чем. Берегла для сегодняшнего вечера, словно знала, что плохо все закончится…

— А что должно произойти сегодня? — Алексей вдруг похолодел только от одной мысли…

Галка плакала, а он не знал, как ее утешить, проклинал одеревеневшие руки, почему-то не решавшиеся дотронуться до ее чудесных волос, до головы, лица!

— Они… договорились. Давно. Вся тройка. Я, спрятавшись под лестницей, случайно услышала их разговор. Эти… твари стояли у окна и обсуждали, как это будет… Чтобы наказать меня за все… Ну, чтобы я не была больше девушкой. Все должно было случиться сегодня до встречи рассвета… Поэтому я убежала с тобой.

— Козлы…

— Хуже…

— Этого не случится…

— Случится. Это судьба. И ты будешь первым… — девушка смело посмотрела парню в глаза. — Я все последние часы только об этом думала…