Это снова ты - Алекс Хилл Страница 2

Она поднимает на него взгляд, глаза полны непролитых слез. Легкое нажатие зажигает кнопку седьмого этажа, и двери лифта закрываются. В кармане Зимина вибрирует телефон, а в сообщении всего несколько слов. Таких важных, для кого-то желанных.

Аленка: «Я же люблю тебя! Только тебя! Он ничего для меня не значит!»

Дима закрывает окно с диалогом и обращается к соседке:

– Ты голодная? Заказать что-нибудь?

Глава 1

– Ничего не забыла? Зарядка, паспорт, таблетки для желудка? – причитает мама.

Завязываю шнурки на кедах и выпрямляюсь, глядя на встревоженную родительницу, замершую посреди прихожей. Светло-голубой халат криво висит на хрупких плечах поверх ночной сорочки, лицо из-за отсутствия привычного макияжа кажется совсем бледным, что делает маму похожей на привидение. Все-таки косметику придумали не просто так, хоть и безопасно пользоваться ею научились не сразу.

– Все взяла, – отвечаю бодро и закидываю длинную ручку спортивной сумки на плечо. – Мамуль, сделай уже лицо попроще. Я не в экспедицию на Амазонку уезжаю.

– Как-то мне все равно неспокойно. – Она прижимает ладонь к груди и тяжело вздыхает. – Нельзя было практику здесь, в Краснодаре, пройти, что ли? Полно мест, где нужны рекламщики.

– Мам!

– Что?!

– Мы это уже обсуждали. Мне почти двадцать лет…

– Да-да, конечно… – Мама снова вздыхает и поправляет светло-русые волосы, выбившиеся из высокого пучка, собранного на скорую руку.

Мне не хочется оставлять ее так, но и проходить еще одно заседание материнского суда желания нет. Делаю порывистый шаг вперед, решив, что немного нежности ее задобрит. Мама обнимает меня так крепко, что у меня едва ли кости не трещат. Сладкий запах ее бальзама для волос забивает нос, и я слышу тихий всхлип. Кажется, она никогда не научится отпускать меня без лишней драмы.

– Ксюша, будь осторожна, ладно? Звони мне каждый день. Если что-то…

– Ничего не случится. Саша за мной присмотрит, – бросаю последний козырь.

– За ним самим глаз да глаз! – Мама с легкостью отбивается джокером и отступает, обхватывая мои щеки ладонями. То, что произошло два года назад, все еще не забыто. Она чуть не потеряла одного из детей, и страх повторения до сих пор слишком силен. Именно он делает мать почти безумной, когда речь заходит о том, чтобы выпустить меня куда-то дальше нашего двора. – Ксюша, пообещай, что не станешь ничего скрывать от меня!

– Мне нечего скрывать, – произношу уверенно. Ложь отскакивает от зубов уже по инерции. – Ну все, хватит слезных прощаний. Дэн уже ждет меня внизу. Увидимся в Новочеке через две недели. Прибереги слезы для свадьбы старшего сына, там они будут более чем уместны. Хорошо?

– Хорошо, – тихо отзывается мама и делает пару нетвердых шагов назад. – Дениске и Женечке привет передавай.

– Конечно, – киваю я и выскакиваю из квартиры, пока все не началось по новой.

Спускаюсь в лифте на первый этаж и выхожу из подъезда в жаркое летнее утро. Небо тронуто розовой дымкой, во дворе звонко поют птицы, а неподалеку урчит мотор новенькой иномарки.

– Доброе утро, красавица! – широко улыбается Дэн и бросается ко мне, чтобы забрать сумку, набитую вещами, и клюнуть в губы приветственным поцелуем.

От Матюшина привычно разит ментоловой жвачкой и древесными нотками его любимой туалетной воды. Он собирается поцеловать меня еще раз, но я отстраняюсь, от чего в его темных глазах зарождается подобие обиды.

– Мама смотрит, – оправдываюсь я и оглядываюсь, поднимая голову.

Силуэт матери виднеется в окне шестого этажа. Легонько машу ей на прощание и забираюсь на переднее сиденье машины, растекаясь по креслу. Порой родительская забота становится почти невыносимой. Собственно, это одна из причин, по которой я больше месяца так отчаянно уговаривала родителей отпустить меня на практику в Ростов-на-Дону.

– Фома проснулась? – спрашивает Дэн, занимая место водителя.

– Да. Уже в пути на вокзал.

– Тогда погнали!

Машина срывается с места, и на мое колено опускается горячая, немного влажная ладонь. Мурашки расползаются по обнаженной коже, но я продолжаю отрешенно смотреть через лобовое стекло. У меня такое чувство, что я делаю нечто ужасное, хотя это обычная поездка в соседний город. Грудь сдавливает спазм, запах автомобильного ароматизатора и туалетной воды Дениса вызывают легкий приступ тошноты. Открываю окно и втягиваю носом утренний воздух, только легче не становится.

– Шортики не коротковаты? – усмехается Дэн, поглаживая мое бедро.

– Предлагаешь мне штаны в плюс тридцать надеть? Хочешь, чтобы я сварилась?

– Не хочу, чтобы на тебя всякие придурки пялились.

– Ну давай в подвале меня запрем, – выплевываю я, ощутив пульсацию в висках.

– Ксю, я не это…

– Дэн… – Прикрываю глаза, чтобы взять себя в руки, а потом ласково смотрю на своего парня. – Может, не будем ссориться перед моим отъездом? Последние дни только этим и занимались. Тебе не надоело?

– Ты права, – отвечает он и сильнее стискивает мою ногу, – извини.

Железнодорожный перрон заполнен уезжающими и провожающими. Солнце уже жарит в полную мощь, хотя на часах всего девять утра. Вглядываюсь в толпу, пытаясь выхватить знакомую темную копну волос, но не вижу ничего подходящего. До отправления электрички всего три минуты. Где ее черти носят? Сюда бы уже донесли, раз такое дело.

– Я буду по тебе скучать, – бормочет Денис, потирая носом мою щеку. – Очень. Очень-очень.

– Да, я тоже, – отвечаю, продолжая рыскать взглядом по сторонам.

– Обещай, что будешь слать мне фотки и…

– Женя! – зову я, встрепенувшись, и машу рукой над головой. – Фома! Мы здесь!

Фомушкина пробирается через толпу, одной рукой сжимая ручку небольшого желтого чемодана, а другой откидывая на спину длинные черные волосы, прилипшие к влажной коже на шее и плечах. Давление в груди уменьшается до терпимого, и я впервые за утро искренне улыбаюсь.

– Боже, Фома, – цокает Денис, – ты направление не перепутала? Вы в Ростов едете, а не в Сочи? Что за наряд?

Женька приподнимает бровь и окидывает Дэна ироничным взглядом, а я тихо хихикаю, разглядывая ее короткий топ и белые велосипедки. Зная Фомушкину, можно отметить, что это еще приличный вид.

– Зато проблема с повышенным вниманием ко мне решена, – весело говорю я. – Все придурки будут таращиться только на Фому.

– Не скажу, что мне от этого стало сильно легче.

– Не скули, Дэн. Я нашу Ксю в обиду не дам, – отмахивается Женька и выхватывает мою сумку из рук Дениса. – Все, голубки, прощайтесь! Нам пора загружаться!

Женя направляется к вагону, а Денис кричит ей в спину:

– Она моя, а не наша!

– Уверяй себя в этом! – хохочет Фомушкина, удивительно легко поднимаясь по ступеням с тяжелым чемоданом и сумкой в руках.

– Мне все еще не нравится, что