Не сдавайся! - Сара Тернер Страница 16

его увидеть, да и, выбравшись из дома, хотя бы получу передышку от маминых бесконечных придирок. Вряд ли она отдает себе отчет хотя бы в половине случаев, когда так делает, но меня будто оценивают сутки напролет, без остановки. Джори как-то описал, каково это – проводить уроки истории под наблюдением инспектора из управления по стандартам в сфере образования, и это то же самое ощущение, которое у меня возникает при появлении мамы. Ей даже говорить ничего не нужно, я просто чувствую ее присутствие рядом, как она мысленно делает себе пометки. На этой неделе в списке моих преступлений ошибка с переработкой отходов и убийство фикуса лировидного.

– У Эмми он годами жил, Бет. Годами.

Ничего удивительного, что мне было не до поливания домашних растений, и вполне естественно, что о переработке отходов я тоже ничего не знаю, так как дома мама никого не подпускает к сортировке мусора. И откуда мне знать, что все, что подходит под вторсырье, надо было класть в другие мешки, разноцветные, которые Эмми держит под раковиной? Вывоз мусора и переработка отходов, похоже, занятие на весь день, и я уже подумываю, а не послать ли управление по сбору отходов куда подальше и просто в следующий раз взять и выбросить все в одно ведро, но мне это с рук не сойдет. Мама, скорее всего, проведет проверку мусорных баков, и умение сортировать отходы, без сомнения, окажется важной частью испытательного срока, который она мне назначила. Хотя я на эту «работу» изначально даже не претендовала.

В дверь звонят, и, когда Джори наклоняется меня обнять, я ему шепчу:

– Спаси меня от диктатуры Мойры!

Он смеется:

– Я взял два гидрокостюма просто на всякий случай. Только полотенец нет, можешь захватить?

Я отстраняюсь и указываю на тяжелые темные тучи, клубящиеся в небе, но он только закатывает глаза:

– Просто бери полотенце и залезай в машину.

Джори паркуется у спасательной станции и идет за талоном. Выйдя из машины, я тут же жалею, что не собрала волосы: на таком ветру они сразу летят в лицо. По сравнению с густыми кудряшками сестры мои волосы кажутся слишком прямыми и тонкими, и я всегда хотела больше объема – но не таким же способом.

– В машине есть одна, – сообщает Джори, пристроив талончик на приборную доску.

– Одна что? – не понимаю я, отплевываясь от пряди волос.

– Резинка для волос.

– Отлично! Дай, пожалуйста. Погоди, а откуда она у тебя в машине? И чья она?

– Ты серьезно спрашиваешь? – Он застегивает куртку и передает мне пальто вместе с резинкой для волос. Моей.

– Ну я же не знаю, кого ты возишь, – пожимаю плечами я. – Но надеюсь, что они все выбираются живыми. Всегда говорила, что-то тут не так: с чего бы тебе ездить на минивэне, а не на обычной машине, как нормальные люди? Ты же ничего не продаешь.

– Мы же в Бьюде [5], Бет. Это для моей доски для серфинга. Оглянись. – Он обводит рукой парковку, где почти все машины как раз минивэны.

– Ну да, но эти люди постоянно занимаются серфингом. А ты же просто одеваешься с ног до головы во все серферское, а потом бродишь у берега по колено в воде. – Он терпеть не может, когда я издеваюсь над его гардеробом из местного магазина для серфинга, и я пихаю его локтем, показывая, что просто шучу. – У тебя в багажнике еще и кабельные стяжки со скотчем?

Он смеется.

– Если тебе так нужно знать, эта резинка – одной вредной девчонки, которую я иногда подвожу, хотя в последнее время мы с ней редко видимся. Она носит такие резинки на запястье, но использует их вместо рогатки, когда немного подшофе. Я держу их в бардачке на ветреный день, когда она становится похожа на йети.

– И все же есть тут что-то от Теда Банди [6].

Мы выходим с парковки, обходим лодочную станцию и идем через дюны вниз, к морю. До прилива еще далеко, а небо за время поездки лишь сильнее потемнело. Джори выглядит оживленным, обычно это означает, что сейчас мне расскажут какой-нибудь интересный факт. Я вздрагиваю от холода и поднимаю воротник пальто повыше, до рта, тут же улыбаясь, когда Джори начинает говорить:

– Когда Банди убивал, он водил «Фольксваген-жук», а не минивэн. И цвета он был бежевого, это потом он украл второго «жука», уже оранжевого. Конечно, полиция к тому времени уже знала, что он негодяй.

– Я бы сказала, «негодяй» – это слишком мягко, – замечаю я. – «Настоящий изверг, зло во плоти» – слова судьи [7].

Джори, кажется, изумлен такими познаниями, но, узнав мой источник, смеется.

– Это из нового фильма с Заком Эфроном. Тебе он понравился?

– Не особо, – корчит гримасу он, – но если ты имеешь в виду, посмотрел ли бы я его с тобой, то да, посмотрел бы. Это самое малое, что я могу сделать. Как вообще дела? Твои родители так и приезжают каждый день?

– Ага. – Я убираю руки глубоко в карманы. – Когда я сейчас уезжала, мама как раз составляла новый список инструкций в ежедневнике, который, мне кажется, она купила специально для этих целей. А назвала она его «Книга дел Бет». Чертова «Книга дел Бет»!

– Не может быть, – произносит Джори, хотя вовсе не выглядит удивленным: он знает мою маму почти так же давно, как и я.

Пересказываю ему события последних недель. Рассказываю, что Полли закрылась в себе и хочет уйти из команды по плаванию, а ведь ей годами нравилось быть частью школьной сборной. И что я так и не разобралась в том письме из банка по поводу ипотеки, а больше никто, похоже, не видит ничего странного в расхождении дат или в том, что само письмо застряло в ящике на кухне, который не открывался. Что каждый вечер вижу, как мой племянник желает спокойной ночи своим маме и папе – только их фотографии, и что когда я наконец спускаюсь вниз, то от усталости падаю на диван, и все. И как мне повезло, что он достаточно большой и удобный, потому что даже сама мысль, чтобы спать в кровати Эмми и Дуга, для меня невыносима. Рассказываю, как на прошлой неделе я не мыла голову целых пять дней, и тут Джори смеется и вздыхает: «Ох, Бет». Иногда меня раздражает, когда люди смеются и говорят: «Ох, Бет», – будто мне не тридцать один год, а всего один, но, когда так говорит Джори, я не обижаюсь, потому что он мой лучший друг и всегда на моей стороне.

Я докладываю