Кафе на острове Сен-Луи. Родственные души всегда находят друг друга - Сабрина Филипп Страница 14

– И чем вы занимаетесь? – осмелела я.

– Я работаю на другом конце земного шара, с драгоценными камнями. Кстати, уезжаю завтра. Обычно остаюсь там на несколько месяцев. А вы?

– Я журналистка.

– Не люблю журналистов, – резко ответил он. Сделал паузу, а затем добавил: – Уже поздно, хорошего дня.

И исчез, выскочив из кафе, как кот.

Мне оставалось лишь сидеть, разочарованной и раненной нашим коротким диалогом. Я месяцами ждала этого разговора, а он оказался совсем не таким, как мне мечталось. Сидя на стуле, я пыталась собраться с силами и выйти из кафе. Идя по залитому солнцем мосту к метро, смахнула несколько слезинок. Как же все это глупо, и какая же я несчастная. Он просто грубиян, к тому же невоспитанный. Мне что, больше заняться нечем, кроме как сидеть и ждать его за барной стойкой? Погруженная в свои мысли, я забыла спуститься в метро и пошла пешком до станции “Опера́”, расположенной недалеко от работы. Я сильно опоздала, так что уже было все равно.

Шаги становились все тверже, и в итоге я решила, что пора перестать опаздывать из-за подобных глупостей. Винила себя за впустую потраченное время и с нарастающей силой злилась на женщину, в которую превратилась. На мою долю и так выпало немало бед, и теперь, когда я наконец-то научилась радоваться жизни, я не позволю морочить мне голову каким-то химерам, повторяла я как мантру. Вокруг полно других!

И потом, скоро отпуск, чудесная перспектива уехать с друзьями и любовником, с любовником, с которым мне бесконечно весело. К тому же я обнаруживала в нем все больше и больше положительных качеств, и природная жизнерадостность удивительным образом усиливала нежность, которую я к нему испытывала. Разница в возрасте в смешные пять лет мне не мешала, и, хотя он не блистал знаниями в науке или культуре, его доброта и открытость делали его замечательным партнером.

Я шла и шла, чеканя шаги по асфальту так же быстро, как скакали мысли в голове.

Внезапно меня пронзила сильная боль с левой стороны грудной клетки, как долгий прострел. Я упала на одно колено, затем на оба, пораженная этой неожиданной физической болью. Первая мысль, которая меня посетила, – это сердченый приступ, я скоро умру. А вторая… Вторая…»

Она произнесла эти слова на одном дыхании. Мне показалось, что ей стало больно так же, как и много лет назад: выражение лица слегка исказилось, веки опустились.

«Второй мыслью пришла необходимость увидеть его еще раз прежде, чем я покину эту землю. Что я не должна умереть сейчас, после одного короткого диалога, так и не узнав его по-настоящему».

9

В конечном счете

Как дыхание, как глоток воздуха,

Наконец приходишь ты

В кафе, ставшем свидетелем череды лет из ее рассказа, уже начали накрывать к обеду все столики, кроме нашего. Мы ничего не заказывали, лишь несколько стаканов воды. Но в образовавшемся вокруг нас коконе нас никто не беспокоил. В этот самый момент она преподносила мне всю свою жизнь как бесценный дар, и понятие возраста перестало для нее существовать. Я не могла оторвать взгляд от ее глаз. Мне начало казаться, что я знала ее всегда, это лицо стало мне абсолютно знакомым. Я не осмеливалась ни говорить, ни перебивать, ни торопить… Это было бы кощунством. Думаю, она поняла, поскольку продолжила рассказ, а черты лица смягчились.

«Лето пролетело в череде вечеринок и попоек. Я загорала, меняла легкие летние платьица и сбрасывала их, когда в том была необходимость. Любовник признался мне в чувствах, и я поддерживала эту игру. В глазах окружающих мы стали парой. Эта очень удобная роль беспокоила меня, но я не хотела рушить создавшуюся гармонию, которая нас объединяла. И достаточно веских причин для этого не было. Больше всего я не хотела продолжать рефлексировать и страдать и вложила в это все силы. Конечно, иногда мысли уносились вдаль к острову в центре Парижа, однако усилием воли я возвращала себя на землю, чтобы вырвать из груди острое лезвие отчаяния. Да, лето пролетело на побережье и в его окрестностях, а затем, в конце августа, пришло время вернуться домой и погрузиться в повседневность.

После многих летних ночей, проведенных вместе, любовник вернулся из поездки не в свою комнатушку под крышей, а сразу ко мне в квартиру, вместе со своим чемоданом.

– Может, мы с ним немного передохнем у тебя? – предложил он, как только открылась моя дверь. Я ничего не сказала. Ответа на этот вопрос не было, точнее, я просто не хотела его иметь.

На следующее утро, после абсолютно целомудренной ночи, я стремительно собралась и выскочила из дома, но его оклик остановил меня прямо на лестнице:

– Подожди, я с тобой. Пойдем выпьем кофейку?

От этих слов я замерла как вкопанная.

– Нет, не сегодня.

– Да брось, – продолжил он, – ты же говорила, что каждый день ходишь в кафешку в двух шагах отсюда. Ну же, пойдем!

Взял меня за руку и потащил за собой.

– Это та, что на углу набережной, да? – спросил он, идя впереди и не оставляя мне другого выбора, кроме как следовать за ним.

Оказавшись за барной стойкой, я попыталась расслабиться, но это оказалось невозможно. Я вернулась в место, которое влекло меня так же сильно, как и пуга́ло, и дрожала от одной мысли, что встречу его, а в компании с любовником мне этого совсем не хотелось.

Он все рассказывал о планах на день, о продажах светильников, которыми занимался, а я медленно потягивала кофе и рассматривала его. Пыталась сосредоточиться на пустой болтовне, дурацких шутках, над которыми он сам и смеялся, на его монологе, на который мне было плевать.

И чем больше я на него смотрела, тем дольше мой взгляд задерживался на плохо выглаженной рубашке, на выглядывающих из нее руках, маленьких тонких руках. Затем опустился вниз на потертые брюки и туфли. А потом стал подниматься по субтильному торсу и наконец остановился на лице, коротких темно-русых волосах, переносице, тоже тонкой, и очках, почти нелепо сидящих на ней.

Чашка кофе пустела, а мне вдруг стало совершенно понятно, что нас больше ничего не связывает, кроме возможности посмеяться и нескольких совместных ночей. И влечение к нему иссякло так же, как и желание понимать его юмор.

Официант, который, конечно же, знал меня, понимающе улыбнулся. Он впервые увидел меня там в сопровождении мужчины, и это фальшивое одобрение было невыносимо. Нужно уйти, и побыстрее. Поэтому,