Штандарт - Александр Лернет-Холения Страница 13

я приеду, спокойным шагом вернется назад. Они легко выдерживают такое напряжение. Охотники часто скачут часами; и расстояние не такое уж большое. Днем мы идем преимущественно шагом или короткой рысью; а что может случиться со мной по дороге? Лошадь — это не машина, которая может сломаться. Конечно, она может захромать. Но если такое произойдет на пути сюда, то я попросту не доеду, а приеду уже следующей ночью. А если на обратном пути — мне придется смириться. Кроме того, лошади обычно не хромают во время галопа: если мышцы теплые, это значит, что хромота не выйдет наружу. Она проявляется только тогда, когда они какое-то время побудут в конюшне. Когда вы выводите их наружу, то замечаете, что что-то не так. Я очень люблю лошадей, но должен признаться, что ради вас я бы извел целый эскадрон. Вы понимаете меня?

Она молчала.

— Так что же? — спросил я, все еще держа ее руки в своих.

— Вы можете догадаться, — сказала она наконец, — что я тоже хочу увидеть вас снова. Но я не могу просить, чтобы вы отважились на такое ради меня.

— Можете или нет, — сказал я, — но я определенно отважусь. Даже если бы вы не хотели этого, я бы вновь и вновь пытался увидеть вас. Я обязательно вернусь в Белград завтра вечером. И если вы откажетесь видеть меня, вы тем самым не предотвратите опасность, в которой я окажусь, а создадите ее. Потому что если вы примите меня, то опасности нет. Здесь мы можем говорить друг с другом без того, чтобы нас заметили. Опасность возникнет, только если мне придется искать доступ к вам против вашей воли. Тогда я рискну разбудить всех здесь, в Конаке, пока не увижу вас. Было бы лучше, если бы мы встречались не здесь, а где-то в другом месте. Когда вы покидаете дворец, это не так заметно, как замечают меня, входящего сюда. Если позволите, я попрошу Багратиона предоставить нам его квартиру, чтобы мы могли там встретиться. Потому что в моей квартире завтра уже поселят кого-то другого…

— Нет, — воскликнула она, — это невозможно!

— Почему?

— Я не смогу отлучиться так надолго. Мордакс — моя подруга, но я убеждена, или, вернее, поэтому я убеждена, что она не позволит, чтобы я… отсюда куда-то ушла. Она определенно что-нибудь сделает. Я смогу… только здесь… и только на несколько минут… увидеться с вами.

Она сказала это, не глядя на меня. Я решил удовлетвориться этим обещанием. Мне показалось бестактным не заметить усилий, которые она делала над собой, принимая это решение.

— Спасибо вам, — сказал я. — Вы не представляете, насколько счастливым меня делаете. Завтра я снова буду здесь, около часа ночи. Меня беспокоит только, что ситуация может быть рискованной. Вдруг кто-нибудь в этом доме случайно…

— Надеюсь, что нет, — сказала она. — Спальня эрцгерцогини отделена от нашей только одной комнатой, но не стоит предполагать, что она войдет в нашу или в эту комнату ночью. Но, даже если бы это случилось… я бы что-нибудь придумала, чтобы вы… чтобы вас… не заметили… я бы взяла все на себя… Но теперь я буду все время думать о тех неприятностях, с которыми можете столкнуться вы…

— Реза, — сказал я, — я и не думал, что уйду отсюда с таким легким сердцем!

На мгновение мы встретились взглядами.

— А теперь идите, — попросила она. — Я должна остаться, а вы должны уйти. Скажите лакею ждать вас завтра в положенный час. Я буду ждать вас здесь с часу ночи.

— Но без Мордакс, — сказал я, и она коротко рассмеялась.

— Хорошо, — сказала она, — без Мордакс. До свидания, — добавила она.

Я поцеловал ее руки, крепко сжал их и вышел. Она проводила меня взглядом. За дверью ждал лакей. Он взял меня за руку и повел обратно, но на этот раз выбрал другой путь. Он, казалось, знал, что бессонный его превосходительство уже вернулся в свою постель. Когда мы оказались во дворе, я сказал ему ждать меня следующей ночью с половины одиннадцатого. И не поскупился на чаевые. На том я покинул Конак. Стража — уже сменившаяся — приветствовала меня и пропустила. Я быстро свернул в сторону своей квартиры. Издалека в свете уличного фонаря я увидел лошадей, стоящих перед домом. Когда конюх заметил, что я иду, он немедленно принялся проверять седло. Антон, держа мою портупею и пистолет, подошел ко мне. Весь его вид выражал неудовольствие, но, скорее всего, он действительно устал.

— Который час? — спросил я.

— Почти половина шестого, — сказал он, — мы уже думали, что господин прапорщик снова попал в историю и вообще не вернется.

— Не переживай, — ответил я. — Мы едем сейчас же. Мы будем в полку не позднее девяти. И тогда ты сможешь, наконец, спокойно поспать, старина Антон. И я определенно не стану тебя будить всю следующую ночь.

С этими словами я похлопал его по плечу. Он что-то пробурчал, протягивая мне ремень и пистолет. Казалось, он тронут моими словами. Между тем конюх затянул седло, проверил подпруги и стремена.

— Когда же господин прапорщик, — сказал Антон, — расскажет мне, что случилось?

— Ничего, — ответил я. — Ничего не случилось. Нас перевели. Вот и все.

Я обошел лошадей, оглядывая, все ли с ними в порядке. Они тихонько фыркнули. Это были мой собственный большой гнедой конь по имени Мазепа и две казенные лошади — Фаза и Гонведгусар. Все три были основательно навьючены, сверху торчали наши походные одеяла и шлемы. Справа с седел свешивались сабли. Конюх и Антон были в шинелях, за спиной — карабины, на шее у каждого висел мешок с хлебом, по бокам позвякивали штык, кинжал и лопата. Ведь на самом деле они были никакими не слугами, а такими же драгунами, назначенными мне в качестве ординарцев. Антон с его седыми бакенбардами выглядел как знатный старик, который зачем-то серьезно вооружился. Я поднял меховой воротник и обмотал аксельбанты вокруг шеи. Невозможно было предугадать, выскажет ли кто-нибудь недовольство, если они будут болтаться туда-сюда, не говоря уже о полковнике, к которому мы в конце концов должны будем явиться. Ведь мной и так уже были недовольны. Я проверил снаряжение у слуг. Все было в порядке. Антон повесил мне на шею бинокль и подсумок с противогазом, после чего я влез в седло. Рядом в седло Фазы взбирался конюх. Мазепа слегка покачнулся, почувствовав вес, и фыркнул, как большая, мощная машина. Затем мы шагом двинулись по мостовой к Дунаю.

4

Ниже по течению, возле крепости,