Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович Страница 12

на меня «страшилки», рассказанные медиком, – что там есть лягушки, которые если прыгнут на человека то, так прилипают к нему, что их не оторвать рукой. А чтобы оторвать – их надо посыпать солью. И эти лягушки с помощью своих присосок могут по стене дома забраться аж на пятый этаж… А вот он ещё говорит, что там пауки размером больше чем кулак взрослого мужчины. И такие ядовитые, что не всякая вакцина действует… И живут они прямо в домах, где люди живут. Боря, куда мы едем…?

– Валя, ты чего? Приедем и разберёмся на месте. Живут ведь там люди….

Последующие два дня прошли нормально. Солдаты были даже рады нарядам и работам, воспринимая это как приятное разнообразие и дополнительное общение с экипажем. До обеда были занятия и обязательная учебная тревога для всех. По тревожным сигналам, мы доставали из шкафчиков в каютах оранжевые спасательные жилеты, одевали их и организованно выходили на палубы, каждый к своему спасательному средству. Где проходила тренировка по посадке в большие шлюпки или на спасательные плоты. Показывали, где лежит неприкосновенный запас пищи и воды и другие вещи необходимые при таких случаях. Очень подробно и познавательно рассказывали, как вести себя, если вдруг оказался в воде или же если благополучно все расселись и отплыли от тонущего корабля. Там правило было одно – держаться вместе, в куче и помогать друг другу. А после обеда можно было всем и расслабиться. Бойцы спали, но уже гораздо меньше, а мы отдыхали на палубах с семьями. Тем более что погода располагала. Чистое и ясное небо, море солнца и температура в среднем около 25 градусов тепла. Даже не верилось, что сейчас начало ноября и на Урале минус десять-пятнадцать и лежит снег. Мы шли ближе к африканскому берегу, который иной раз смутно просматривался с корабля и оттуда веяло жаром африканской пустыни.

Когда подошли к Сицилии, я достал купленный в Одессе телевизор на дециметровых волнах, а включив его, был поражён обилием телевизионных каналов. Мы то в Союзе смотрели только два канала, а тут их было около восьмидесяти только итальянских. Музыкальные, новостные, киношные, рекламные, спортивные…. Я крутил маховичок каналов, пытаясь найти что-то приемлемое и интересное, но телевизор по звуковой дорожке не совпадал с европейскими стандартами и был глух и нем. Я ещё по Германии знал, что в советских телевизорах надо что-то перепаивать, чтобы был звук. Уже устал палец от постоянного кручения, когда наконец-то наткнулся на военный фильм про наших советских подводников. Ну, хоть что-то, но посмотрев минут десять, плюнул с досады, поняв что наткнулся на очередную антисоветскую хрень самого низкого пошиба. Как это всегда показывали подлую советскую военщину, которая с помощью ядерной подводной лодки хочет нанести удар по мирным и пушистым капиталистам и по их свободной демократии. Но на защиту этой свободной жизни становится красавец супермен, нырнувший в море и проникший на ходу во внутрь подводной лодки. В течение пяти минут он уничтожает этих глупых и неуклюжих русских, потом взрывает подводную лодку и ровно за две минуты до взрыва, преодолевая вдруг возникающие препятствия, благополучно покидает её и со стороны наблюдает гибель врагов. Короче, чушь несусветная…. Выключил телевизор и спрятал его обратно в чемодан.

Следующее утро встретило нас низкими, наполненными влагой облаками, ветром и сначала небольшой волной. Экипаж начал споро крепить всё, что по их мнению было не совсем закреплено. А следующим верным признаком, что нас ждёт хороший шторм, стали характерные серые пакеты из плотной бумаги, которые стюарды стали раскладывать и крепить на всех видных местах. Постепенно волна стала усиливаться и весь состав воинского эшелона встретил начинающийся шторм с нарастающей тревогой. Кораблекрушения как бы никто особо не боялся, но все с опасением ожидали начала морской болезни, признаки которой начали постепенно проявляться. Сначала откуда-то изнутри и глубины организма тихо накатывала тошнота… С ней ещё можно бороться, пытаться не обращать внимание, но она всё усиливалась и отмахнуться от неё уже не получалось. Появились первые следы рвоты на ковровых дорожках в коридорах и стюарды тут же хлопотливо их убирали, но в воздухе всё равно витали неприятные запахи, усиливающие позывы к рвоте.

Я тоже с тревогой ожидал шторма, не зная как поведёт себя мой организм. Но сколько не прислушивался к своим ощущениям, даже малейшего признака морской болезни обнаружить не мог. А вот моя семья и многие другие уже лежали в лёжку. Но когда по корабельной связи объявили, что старший стюард раздаёт таблетки против рвоты, практически все рванулись в холл музыкального салона за таблетками. Но они мало кому помогли. Мою жену и сына сильно тошнило, но не рвало. А когда наступил обед, то при одной только мысли о еде их чуть не вырвало и они отказались идти кушать. В ресторане пустовало половина столов, а прежде чем подать пришедшим еду, официанты щедро поливали из чайников скатерти, чтобы по ним не скользила посуда и только потом ставили тарелки.

Шторм уже был девять баллов и по морю гнало огромные волны. Корабль то зарывался носом в водяные валы, до наоборот задирал его куда то в небо и по коридорам уже можно было ходить только цепляясь за поручни, тянущиеся вдоль стен. Впереди меня брёл с обеда ныряющей походкой бойчина, внезапно он рванул вперёд и попытался добежать до очередного серого пакета, торчавшего из-за поручня, но не успел. Тело изогнулось в непонятный знак и солдатский желудок в один момент исторгнул из себя только что проглоченный обед и наверно остатки завтрака. Увидев густую струю и ощутив желчный запах, я сам чуть не метнул обед на красную ковровую дорожку. Резко развернулся и побежал на палубу, где часто и быстро задышал широко открытым ртом. Вернулся к себе в каюту уже другим путём. Стюард только что убрал остатки блевотины, как из-за поворота коридора послышались новые звуки рвоты и стюард, матерясь на ходу, ринулся туда.

Жена и сын несчастными глазами встретили моё появление и выглядели они совсем не хорошо. Их не рвало, не ныли, но их здорово мутило. Я прилёг на кровать и решил немного вздремнуть, но не тут то было. Корабль был в килевой качке и когда нос задирался в небо меня сильно прижимало к переборке, а через сорок секунд нос уходил вниз и я съезжал по одеялу к краю постели. Хорошо, что на краю был небольшой бортик, который не давал мне каждые полторы минуты падать на пол каюты. Тоже самое