Кирилл Кащеев - Гость из пекла Страница 68

– Я помогать, meine Herz! – раздался сзади слабый, исполненный артистического страдания голос. – Ты не должна утруждайт себя такой тяжелый Tablett ради меня!

Ирка обернулась. Привалившись плечом к дверному косяку, точно без опоры его и ноги не держали, в проеме стоял Тео. Голова у него была плотно обмотана белой «шапочкой» бинтов, щеки измазаны зеленкой и йодом, словно Тео собирался играть в индейцев, на скуле красовался пластырь, бинты закрывали руку, плечо и ногу… Но это был Тео! Совершенно живой, хоть и потрепанный!

– Ни в коем случае! Ты на ногах еле стоишь! В постель, немедленно в постель! – вскричала мама. – Я тебе все принесу!

– Ты так заботиться об я, дорогая! – прокряхтел Тео, повернулся и уковылял в темноту коридора, по дороге бросив на Ирку насмешливый взгляд.

– Ты бессовестная, отвратительная девчонка! – прошипела мама в самое ухо Ирке. – Я не знаю, о чем тебя просил Тео… Но я тебя просила тоже! А ты не сделала – я знаю, что не сделала! Ты меня ни в грош не ставишь! Вот такая твоя благодарность родной матери!

Сгибаясь под тяжестью подноса, направилась прочь из кухни.

– Я помогу! – Ирка попыталась перехватить поднос, но мама ловко обминула ее и презрительно сморщила носик:

– Раньше надо было помогать – и не мне, а Тео! Теперь он попал в катастрофу! Он страдает! А ты… Тебе его даже не жалко! Бессердечная! – И с трудом неся поднос на вытянутых руках, вышла.

– Почему же не жалко – жалко! – тихо буркнула Ирка. – Что не добила! – она покосилась на бабку – та все еще шуровала посудой и не обратила на короткую сценку особого внимания – и выскользнула в коридор вслед за мамой.

Впереди хлопнула дверь спальни. Стараясь не скрипнуть половицей, Ирка прокралась к двери и приникла к створке чутким собачьим ухом.

– Ирка проснулась, – по-немецки сказала Тео мама.

– Видел, – мрачно буркнул тот.

– Да, конечно… – пролепетала мама. – Не сердись, дорогой. Тебе больно?

– А ты как думаешь? – буркнул Тео. – Меня чуть не расплющило, я чуть не задохнулся и чуть не утонул одновременно!

– Утонул? – растерялась мама. – Как можно утонуть – в банке? В нее же голова не пролезет… – робко пробормотала она.

За дверью воцарилось молчание.

– Это ты так пытаешься шутить? – недобро поинтересовался Тео. – По-русски, кажется, bank – банк и Einmachgefäß – банка звучат почти одинаково?

– Я хотела тебя развеселить, – виновато вздохнула мама.

– О, спасибо тебе, дорогая, я безумно тронут! Здание, в которое мы вложили несколько миллионов евро, разрушено в щепки, мои… э-э… сотрудники, без которых я ничего не могу делать, почти все погибли…

«Почти?» – за дверью приподняла брови Ирка. Недоработка.

– …А ты хочешь меня развеселить своей немудрящей шуточкой? – продолжал наседать Тео.

– Прости…

Ирка за дверью словно видела, как мама опустила голову и тщательно подвитые локоны светлых волос упали ей на щеки.

– Прорвало трубы, – после недолгого молчания мрачно буркнул Тео. – Это я насчет того, почему чуть не утонул.

– Понятно… – еще тише пролепетала мама.

– Что тебе понятно, что понятно? – снова взъярился Тео. – Тебе понятно, что все мои планы – насмарку! И все из-за твоей дочери!

И снова молчание.

– Но, Тео, мне непонятно… – робко начала мама.

– Ах, все-таки непонятно… – издевательски процедил Тео.

– Да, непонятно! – явно набравшись смелости, отчаянным воробьишкой пискнула мама. – Ирка – всего лишь девочка-школьница, а не какая-нибудь международная террористка… или наемная киллерша! Как она может быть виновата в том, что твой банк разрушен?

– Because she is nasty sly intrigant! Wicked witch![30] – по-английски, видно, чтоб мама не поняла, бросил Тео. И снова перешел на немецкий. – Я, конечно, не могу утверждать, что она виновата… В конце концов, я ее там не видел… – выдавил наконец он, и каждое слово давалось с трудом, словно его душили. – Но видишь ли, если теперь Ирэн мне не поможет, для меня все пропало – я буду полностью разорен!

– Но, дорогой… – снова возразила мама. – Я все равно не понимаю! Как тебе, взрослому мужчине, серьезному бизнесмену, может помочь моя девочка?

– Наша… наша девочка, дорогая, – с усмешкой в голосе напомнил Тео. – Скажем так… У Ирэн есть возможности… и связи.

– У девочки тринадцати лет? – изумилась мама.

– Почти тринадцати. Тринадцать еще не исполнилось, в этом и прелесть, – напомнил Тео. – Послушай меня очень внимательно, дорогая… – Голос Тео вдруг зазвучал серьезно и проникновенно.

Конечно, Ирка не могла его видеть, но была уверена, что он взял маму за руки, и добрые кроткие глаза из-под стекол кругленьких очочек, делающих Тео таким трогательным и беззащитным, теперь заглядывают маме в лицо.

– В Германию мы вернуться не можем. У меня и раньше было там не очень надежное положение, а теперь… – Тео не закончил, только вздохнул, и мама также вздохнула ему в унисон. – Здесь тоже плохо. Все активы были вложены в банк, и считай, они пропали. Кроме того, меня ждет долгое разбирательство с вашими властями по поводу взрыва и гибели моих сотрудников… And where all their bodies disappeared[31], – снова по-английски добавил Тео. – Чем это разбирательство может закончиться, я даже боюсь и подумать. Говорят, ваша полиция не слишком заинтересована в поисках настоящего виновного – ей главное, как это говорится, закрыть дело. Найти, на кого свалить вину, и чем для такого плох нищий немец?

Мама громко всхлипнула:

– Как такое могло произойти…

– Дорогая, поверь мне… Вот просто поверь на слово, ладно? Если бы не твоя дочь, никакой бы катастрофы не произошло. Мы бы сейчас снова поехали смотреть участки под дом, может, заехали в магазин, купили бы тебе какую-нибудь мелочь за пару тысяч евро… Веришь?

– Как я могу тебе не верить? – явно сквозь слезы пробормотала мама – ей было безумно жаль этого прекрасного дня, который так и не состоится! – Ты меня никогда не обманывал. Говорил, куплю колечко – покупал колечко, говорил, куплю шубку – покупал шубку…

– Вот видишь! Но теперь я получаюсь лгун перед тобой – ведь я не могу выполнить других обещаний! Мне не на что купить тебе дом. Еще я тут присмотрел в автосалоне очаровательный небольшой «Рено»… а через пару лет, как раскрутимся, можно было бы на «Порш» поменять… Но что об этом говорить, ничего ведь не осталось! Мне придется искать работу – возможно, кассиром, как думаешь, меня возьмут кассиром?

Мама в ответ снова горестно всхлипнула.

– Прости, но тебе тоже придется искать работу – впрочем, за тебя я не волнуюсь, у тебя ведь есть опыт работы в немецких магазинах, так что здесь за тебя просто ухватятся… Как, ты не поняла, дорогая? Работу нам придется искать здесь – у меня не хватит денег на билет в Германию, да и ваша полиция меня не отпустит. Надеюсь, твоя мать будет так добра, что не выгонит нас из дому? – смиренно спросил Тео.

Мама просто взвыла.

– Только не это! Только не зависеть от моей матери! Как… как она будет смеяться… Но что я могу сделать? – захлебываясь слезами, вскричала она. – Если Ирка не хочет? Я говорила с ней, я просила, я сказала, как для меня важен твой успех…

– Ты такая милая! Такая добрая! – нежно сказал Тео.

– Наверное, я слишком добра, – с горечью ответила мама. – Раз Ирка меня даже не слушает.

– Иногда немного строгости только на пользу ребенку, – словно мимоходом отметил Тео. – Ирка слишком долго жила без тебя и утратила главное достоинство ребенка. Послушание. Ты, как мать, просто обязана устранить этот недостаток в ее воспитании.

– Она такая самостоятельная… – растерянно пробормотала мама.

– Но еще маленькая. Пока маленькая. А ты – мать. Ты лучше знаешь, что хорошо для нее. Для всех нас.

– Что хорошо для нас, то должно быть хорошо и для Ирки, – резко ответила мама. – В конце концов, она моя дочь! Наша дочь…

– Вот это правильная позиция, дорогая!

– Да, но я совсем не знаю, как объяснить это Ирке! – снова поникла мама.

– Не надо ничего объяснять Ирке! Сейчас я все объясню тебе, а ты просто сделаешь, как я велю. Ирэн тебе потом только спасибо скажет, когда повзрослеет и поймет…

Ирка у дверной створки закусила губу, чтоб не заорать. Давай, говори, сволочь рогатая!

За спиной заорал телефон. Разговор в спальне смолк… и тут же изнутри послышались быстрые шаги. Ирка сиганула прочь от двери в спальню… створка распахнулась.

– Ирка? – настороженно глядя на нее, сказала мама. – А… Ты давно тут стоишь?

– Я… тут вообще не стою. На телефон выскочила, – Ирка кивнула на разрывающийся на полке аппарат.

– Чего тогда трубку не берешь? – еще более настороженно спросила мама.

– А… беру. – Ирка схватила трубку. – Алло!

– Ирочка? – пропел ей в ухо голос, такой приторно-вежливый, не сразу и поймешь, что мужской. – Бабушку позови, пожалуйста…

– Да… минутку… – не слишком задумываясь, кто бы это мог быть, ответила Ирка и заорала: – Бабушка! Тебя к телефону!