Ривалдис: Владыки - DeN TaN Страница 17

Тагрун взревел от боли и ярости и с неистовой силой ударил ногой о камни ущелья. Скала обратилась в пыль, а предводитель, не успевший спрыгнуть, оказался зажат между ногой и камнем.

— Торак! Торак! — завопили орки, увидев кровь на лице своего вожака. Они бросились в самоубийственную атаку, пытаясь оттеснить Тагруна и не дать ему добить вождя.

Удивительно, но Торак выжил после такого удара. И похоже получил не слишком сильные повреждения. Это было невероятно, ведь даже камни раскололись от удара Тагруна, но орк стоял на обеих ногах, лишь слегка пошатываясь от удара.

Яростный натиск ордов заставил великана отступить. Слишком безумны были их атаки.

Торак нахмурился, наблюдая за тем, как его воины постепенно таят и затрубил в висящий на поясе рог, призывая к отступлению. Орда организованно отхлынула, исчезнув за поворотом так же внезапно, как и появилась.

В ущелье остались груды тел нападавших… и несколько тел троллей. Не всех успел прикрыть Тагрун, часть орков прорвалась. Хоть тролли были крупнее и сильнее, они хуже умели воевать, были безоружны и истощены. Около двух десятков переселенцев полегло под орочьими топорами и мечами. Но и самих орков пало более двух сотен.

Тагрун помог выжившим, взял на руки раненых и, прихрамывая, повёл их дальше. Путь предстоял ещё долгий.

Увидев незваных гостей, приближающихся к лесам Тагбабары, кентавры отступили вглубь чащи, предпочитая издалека оценить угрозу. Их насторожили не только исполинские размеры гиганта, возглавлявшего шествие, но и обилие котомок, кульков и прочей поклажи в руках у путников. Это говорило не о военном набеге, а скорее о переселении.

Осторожные кентавры, измученные постоянными орочьими набегами, обычно не церемонились с незнакомцами у своих границ. Их луки всегда были наготове, а стрелы летели быстрее вопросов.

Однако вид сорокаметрового гиганта, спокойно ведущего за собой группу хоть и меньших, но всё равно внушительных троллей, заставил их проявить невиданную доселе осмотрительность. Они предпочли раствориться в тенях деревьев и наблюдать, нежели вступать в бой с существом, чьи намерения оставались загадкой. Тролли спокойно прошли.

Поход тянулся мучительно долго. Растянувшаяся колонна едва волочила ноги. Силы были на исходе. Но все же в лесах удавалось поохотиться и наесться. Местные обитатели не чинили препятствий, просто делая вид, что не замечают пришельцев. Казалось, сама природа расступалась перед величием Макута, а всё живое предпочитало не привлекать его гнева.

И наконец, после месяца изнурительного пути, Тагрун привёл свой народ к землям, что ныне зовутся Резегешем. Эти плодородные долины, зажатые с обеих сторон лесами, встречали тёплым климатом и коврами невысокой растительности.

Воздух здесь был густым и тёплым, напоённым сладковатым ароматом цветущих кустарников и терпким запахом прогретой солнцем земли. По утрам над долиной стелился лёгкий туман, а в полдень в высокой траве неумолчно стрекотали цикады, их звенящий хор заглушал даже грубые голоса троллей. Вечерами, когда солнце окрашивало горизонт в багрянец, с опушки доносилось уханье сов и убаюкивающий шелест листвы.

Там, на новых просторах, тролли обрели приют и начали возводить свои жилища, полагаясь прежде всего на охоту как основной источник пропитания.

Вскоре охота в Резегеше приобрела чёткий порядок. Опытные следопыты выслеживали стада оленей и кабанов в окрестных лесах, и охотничьи группы уходили за добычей на несколько дней. Возвращались они с богатой добычей, которую женщины разделывали, вялили на солнце и жарили на больших кострах. Со временем, благодаря новым знаниям и потребностям, стали появляться и первые ремесла.

Из крепких костей убитых животных тролли научились делать простые, но надёжные орудия труда, а также грубоватые украшения. Шкуры шли на пошив прочной одежды и вместительных мешков для припасов.

Одним из первых великих деяний Тагруна на новом месте стало обретение источника чистой воды. Племя поначалу селилось у небольшого ручья, но он часто пересыхал.

Тагрун, видя, как соплеменники мучаются от жажды, несколько дней бродил по окрестностям. Однажды он остановился у подножия скалы, прислушиваясь к едва слышному журчанию. Без колебаний гигант несколькими мощными ударами каменных кулаков разбил скалу, и из расселины хлынул чистый, прохладный поток, быстро превратившийся в полноводный ручей.

Этот источник с тех пор утолял жажду всего племени круглый год и стал одним из священных мест Резегеша.

Вскоре Тагрун проявил и мудрость, что простиралась дальше простой силы. Он сумел установить контакт с тёмными эльфами, обитавшими в глубине лесов, граничащих с их новым домом. К удивлению многих, мрачные лесные жители, обычно сторонившиеся чужаков, вступили в переговоры с гигантом.

Когда Макут покинул их сумрачные владения, король тёмных эльфов, оставшись один среди вековых деревьев, позволил себе лёгкую, невесёлую улыбку. В глубине его сознания мерцали картины грядущего, и судьба троллей, как он видел, уже была предопределена самим их дерзким переходом. Эта участь не зависела от его воли — она была предначертана.

Ощущение неотвратимости надвигающихся перемен витало в воздухе. И всё же в хитросплетениях времён он разглядел и собственную выгоду: этот грубый народ мог стать барьером, что убережёт его владения от огня войны.

Целый спектр чувств — от смутного сострадания до холодного расчёта — побудил его поделиться с ними древними знаниями земледелия. Трудно было сказать, какая из этих эмоций преобладала, но именно этот сплав предвидения и прагматизма заставил короля тёмных эльфов протянуть руку помощи гигантским пришельцам.

Их лес, который эльфы тени с почтением величали Слышащим (а за пределами их владений известный как Эльдоракс), отражал их свободолюбивую суть. Тёмнолистые фирнолисы, багряные дубы, исполинские тисы и тёмная ольха росли на почтительном расстоянии друг от друга, будто даже деревья не желали теснить соседей. Пространство между ними было залито мягким светом, пробивающимся сквозь редкие кроны, и напоено ароматом лесных трав.

Кожа тёмных эльфов отливала оттенками ночи — от глубокого иссиня-чёрного до бархатисто-фиолетового, а длинные волосы струились подобно теням, часто скрывая заострённые уши. Глаза, большие и миндалевидные, светились в полумраке мягким серебристым или золотым свечением, выдавая вековой опыт и острое зрение. Одетые в одежду из тончайших, словно паутина, тканей и искусно выделанных кож, они двигались бесшумно и грациозно. Они были хранителями древних секретов почвы, мастерами травничества и тонких ремёсел.

Внутренне тёмные эльфы также разительно отличались от своих светлых сородичей. Они ставили свободу выше всего, их общество было менее иерархичным и более открытым. Эта независимость духа делала их на