Большой конфликт - Берт Хеллингер Страница 38

Во многих семьях кому-то приходится потом замещать их обоих: и убийцу, и жертву. В результате у этого человека часто развивается психоз. С одной стороны, он чувствует себя жертвой, а с другой – убийцей. В его душе разыгрывается конфликт между ними, когда они не могут друг от друга уйти, но и не могут друг к другу прийти, что приводит к помешательству.

Что здесь может быть решением? Мы смотрим на преступника и его жертву и, может быть, ставим их напротив друг друга. Затем мы помогаем жертве принять в свою душу убийцу, а убийце – принять в свою душу жертву. Если им это удается, то они освобождаются друг от друга и одновременно примиряются друг с другом. Тогда душа психотика тоже примиряется с обоими и освобождается от них.

Примирение

Я проведу для нас одно упражнение.

Давайте закроем глаза. Теперь каждый из нас может отправиться в свою семью и посмотреть на всех, кто к ней относится: на хороших и на плохих, – на творивших насилие и на жертв, – на невинных и на виновных. – Мы подходим к каждому из них, склоняемся перед ним и говорим: «Да. Я уважаю тебя, твою судьбу и твое предназначение. – Теперь я принимаю тебя в мое сердце – такого, как ты есть, – а ты можешь принять меня в твое». – В конце мы все вместе поворачиваемся в одну сторону, к горизонту, – и совершаем низкий поклон. – Перед этим далеким Сокрытым мы все равны».

Пример. Поле боя

Фрагмент обучающего курса в Цюрихе в 2003 году

ХЕЛЛИНГЕР участнице: Какой у тебя был запрос?

УЧАСТНИЦА: Мне не дает покоя тема агрессоров и жертв. Меня со вчерашнего дня трясет. Трудно дышать, и сердце болит. По всей видимости, тут есть какая-то тайна, которая хочет либо чтобы ее раскрыли, либо чтобы к ней отнеслись с уважением или приняли.

ХЕЛЛИНГЕР: Хорошо. Закрой глаза.

Хеллингер долго и сосредоточенно ждет. Участница дрожит.

ХЕЛЛИНГЕР: Сейчас мы вместе отправимся в путешествие и пойдем на поле недавнего боя.

Участница дрожит.

ХЕЛЛИНГЕР: Здесь ничего не осталось. Все мертвы.

Участница наклоняет голову и сильно дрожит.

ХЕЛЛИНГЕР: Никто больше не шевелится. Никто тебя не видит. Никто тебя не слышит. Все кончено.

Участница тяжело дышит.

ХЕЛЛИНГЕР: Для всех все кончено. Никому больше нет дела до того, что было и каким он был и кем он был.

Она глубоко вздыхает.

ХЕЛЛИНГЕР: И что он сделал или что сделали ему. Все кончено.

Она по-прежнему дрожит.

ХЕЛЛИНГЕР: Теперь следующие вооружаются для новой войны. В конце останется такое же свежее поле боя. Все кончено. Все напрасно. А между войнами немного мира.

Внезапно она начинает очень глубоко дышать и перестает дрожать. Хеллингер снова долго ждет.

ХЕЛЛИНГЕР: Этого достаточно.

Через некоторое время участница открывает глаза и смотрит на Хеллингера.

ХЕЛЛИНГЕР: Хорошо?

УЧАСТНИЦА: Я согласна.

ХЕЛЛИНГЕР: Большое счастье очень скромно.

Они улыбаются друг другу.

УЧАСТНИЦА: Спасибо.

ХЕЛЛИНГЕР: Всего тебе доброго!

Мир

Мы всей душой хотим мира. Наконец-то мира. Но что с нами происходит, когда он наступает? Мы больше не можем расти. Мы растем только там, где есть конфликты, где все пока неидеально. Только там мы можем расти.

Всякая жизнь пробивает себе дорогу в трудных условиях. Представление о вечном мире – это мечта. Но когда мы открываемся для конфликтов и соглашаемся с ними, то, что друг другу противостояло, соединяется на более высоком уровне. По крайней мере, в нас. Тогда после конфликта мы чувствуем себя богаче. Но вскоре возникает следующий конфликт. Так в конфликтах продолжается рост.

Как ведут себя те, кто хочет постоянного мира на Земле? Они часто бывают агрессивны и стоят на пути у настоящего мира. Иногда они хотят устранить конфликты путем нового, ими же вызванного конфликта.

Так что мы ждем, когда после конфликта наступит мир, а потом переходим к следующему.

Полнота

Примириться может только то, что прежде было в ссоре. Соединиться может только то, что прежде было разделено. Таким образом, предпосылкой для примирения являются разделение и различность.

Что означает тогда примирение? Что в этом контексте означает мир? Что разное и противоположное сохраняется, но признает друг друга, отдает друг другу должное и позволяет другому себя дополнять и обогащать. Признавая тем самым, что другое равноценно. Так разное может сохраняться, но все же, соединяясь со многим другим, достигать вместе с ним полноты.

Странная религия

Вина

Вина между людьми возникает тогда, когда мы делаем что-то, что причиняет другому вред, или когда мы пользуемся чем-то, за что приходится платить другому, то есть когда мы за чужой счет добиваемся каких-то благ или кем-то жертвуем ради собственной выгоды.

В моем представлении, самая большая вина – это принесение в жертву собственного ребенка. Как ни странно, иногда это описывают как наивысшую любовь. Так, некоторые люди говорят, что из любви к нам Бог позволил распять на кресте своего любимого сына и благодаря его жертве мы обрели жизнь. Этот жестокий образ продолжает действовать во многих семьях, где детей и сегодня разными способами приносят в жертву. Например, посвящают их Богу или жертвуют некоему идеалу.

К примеру, мать пророка Самуила пообещала Богу, что если у нее родится ребенок, то она отдаст его Ему, чтобы он служил Ему в храме. Разумеется, это тоже детское жертвоприношение. Подобные вещи мы и сегодня наблюдаем во многих благочестивых семьях, которые посвящают одного из детей Богу или радуются, когда их ребенок посвящает свою жизнь Богу. Тогда один из детей в семье должен стать, например, священником или уйти в монастырь. За этим стоит представление о том, что такая жертва принесет семье благословение.

С таким представлением живет и ребенок, которого приносят в жертву или который хочет принести в жертву себя. Некоторые дети воображают, что если они заболеют и умрут, то смогут спасти этим своих родителей. Или ребенок жертвует собой, чтобы искупить родительскую вину. В большинстве случаев это происходит бессознательно.

Уже эти несколько примеров показывают, как глубоко некоторые люди вовлечены в вину, насколько они в ее власти, как и во власти представления о