В огне повенчанные - Иван Георгиевич Лазутин Страница 28

Иванников распахнул до отказа дверь будки, встал у порога и привел второй трофейный автомат в боевую готовность.

Пока Казаринов и Иванников снимали часовых, сержант-связист, услышав глухой взрыв, понял, что наступила пора скорее выходить на связь с орудиями, а поэтому передал капитану Осинину, чтобы тот приготовился принимать команды Казаринова.

Григорий подбежал к связистам и выхватил из рук сержанта трубку. Глядя в сторону ярко освещенного серией ракет аэродрома, он увидел: по направлению к будке неторопливо, с автоматами на груди шли два человека. И тут же крикнул в телефонную трубку:

– Ты меня слышишь, Максимыч?!

– Я слышу тебя прекрасно! Жду твоей команды! – раздался в трубке голос Осинина.

После первых пристрелочных команд, четко, но глухо и притаенно брошенных Казариновым в трубку, через несколько секунд над головами связистов прошелестели первые снаряды, которые разорвались почти в центре аэродрома. Взрывы сотрясли землю и раскатистым эхом пронеслись по ночному лесу.

Два солдата из караульной роты, которые шли по взлетной дорожке по направлению к будке, попали между взметнувшимися веерами огня и земли.

– Легли хорошо, капитан!.. Повтори! Батарея Орлова!.. Левее ноль-ноль один… Беглый!.. Огонь!..

Вряд ли когда-нибудь в жизни Казаринов испытывал такое чувство распиравшего его душу восторга, как теперь, когда он увидел, как на огромном пространстве аэродрома начали рваться и гореть самолеты.

Снаряд, угодивший в бензоцистерну, взметнул в небо гигантский огненный факел. В панике по аэродрому заметались фигурки людей в комбинезонах.

– Капитан!.. Горят бомбовозы!.. Пылают уже семь «юнкерсов» и две бензоцистерны! Светло так, что можно вышивать! Перенеси левее ноль-ноль два, прицел больше один… Беглый!.. Огонь!.. – задыхаясь, кричал в трубку Казаринов. – Если б ты видел, Максимыч!.. Гады мечутся по летному полю, как крысы на тонущем корабле!.. – Стирая рукавом гимнастерки со лба пот, который заливал глаза, Григорий охрипшим голосом бросал в телефонную трубку все новые и новые команды, которые неизменно заканчивались надсадно-хриплыми словами «Беглый!» и «Огонь!», а сам не сводил глаз с пылающего аэродрома.

Переведя дух, Казаринов до боли в суставах сжал в руках телефонную трубку, а когда увидел, как огненный вал снарядов накрыл квадрат аэродрома, где находились служебные помещения и откуда еще выбегали люди, на какую-то минуту почти теряя самообладание при виде огненного буйства, давал все новые и новые команды.

– Товарищ лейтенант! – стараясь перекричать раскаты взрывов, кричал на ухо Казаринову сержант-связист. – Они хотят вывести из-под огня машины с боеприпасами… Вон, прямо за капонирами…

– Капитан!.. По машинам с боеприпасами!.. Левее ноль-ноль два, прицел больше один… Беглый!.. Огонь!..

Когда начали рваться машины со снарядами – бойцы присели. Казаринов, которого шатнуло назад воздушной волной, обнял левой рукой березку, встал на колени, не отрывая взгляда от горящего аэродрома.

– Сержант, посчитай, сколько самолетов горит?

– Больше тридцати, товарищ лейтенант!

– Ты слышишь, Максимыч, горит больше тридцати самолетов! Сколько осталось снарядов?.. Тогда дай еще по «рамам»! Эти гадины притаились на отшибе… Две стервы поднялись в воздух. Я только сейчас их заметил. Взлетает третья… Ты это учти… Повторяю: две «рамы» взлетели и взяли курс в твою сторону… Перенеси огонь правее ноль-ноль семь, прицел больше пять!.. – Захлебываясь, Казаринов бросал и бросал в трубку команды. – Капитан!.. Ты никогда не увидишь такого зрелища!..

Огненно-рыжие фонтаны начали подниматься и в правом дальнем углу аэродрома – это одновременно загорелись три «рамы», заревом огня осветив ряды «фокке-вульфов».

– Сержант! – Казаринов толкнул в бок связиста. – Пошли кого-нибудь из своих, пусть снимут с поста у будки двух моих ребят, Солдаткина и Иванникова. Мы свое дело сделали. Нам нужно уходить. – И снова закричал в трубку: – Максимыч, дай на десерт по бензоцистернам. Я их только что заметил. Левее ноль-ноль девять, прицел больше три… Беглый!.. Огонь!..

Три вспыхнувшие одна за другой бензоцистерны разлились волнами огня, и глухое эхо взрывов покатилось над вершинами деревьев.

Григорий не заметил, как рядом с ним очутились Солдаткин и Иванников. Их лихорадило.

– С ума сойти, товарищ лейтенант!.. Я считал!.. Подожгли тридцать четыре самолета, это на земле… Два сами напоролись друг на друга в воздухе. – У Солдаткина зуб на зуб не попадал. – Уничтожены четыре машины со снарядами, пять цистерн с горючим… А людей!.. Не сосчитать…

Григорий опустил руку на плечо Солдаткина:

– Для одного этого стоило родиться, Николашка!

Капитан Осинин сообщил, что снаряды кончились и что над огневой позицией батареи кружат две «рамы» и на вспышки орудий бросают бомбы. Есть раненые, двоих убило.

– Ну что ж, капитан… – уже несколько охолонув, бросил в трубку Казаринов. Глаза его заливал пот. – Срочно уходим. Встречаемся, где условились. В случае чего – сообщи командиру полка и в штаб имена и фамилии всех, кто со мной был. Связь обрываю.

Три последних снаряда, упавшие на аэродром в конце артналета, разорвались на взлетной дорожке, почти перед самым носом выруливающего на взлет «юнкерса». Словно споткнувшись обо что-то невидимое, самолет задымил и остановился. Казаринов и бойцы видели, как из него выскочили три человека. Спасаясь от взрыва и огня, закрыв голову руками, они кинулись в сторону леса, прямо на корректировочный пункт, где расположился со своими бойцами Казаринов.

– Может, прихватим живьем, товарищ лейтенант? Если, конечно, выйдут за шлагбаум? – Иванников показывал в сторону бегущих к будке летчиков.

– Не до них. Если выйдут на нас – срезать из автоматов! Приготовиться!

Словно предчувствуя беду, которая ждала их в лесу, летчики свернули влево и скрылись в земляном капонире.

– Связь сматывать будем, товарищ лейтенант? – спросил сержант.

– Некогда. Конец кабеля спрячьте в кусты!

Рядом с Казариновым, окружив его кольцом, стояли Иванников, Солдаткин, Хусаинов, сержант Плужников, три бойца из боевого охранения и связисты.

– Все в сборе?

– Все, – ответил сержант-связист.

Казаринов взглянул на часы. Половила второго. Близился рассвет.

– Здóрово, товарищ лейтенант! – прокашлявшись от глубокой затяжки самосадом, проговорил Иванников.

– Что здорово?

– Отмолотились за двадцать минут.

– Не обольщайтесь. Это пока цветики. А сейчас запомните: пункт сбора полка – опушка леса, что севернее деревни Высочаны. Будем двигаться лесом. Если попадем в ловушку – отстреливаться до последнего патрона! Моим заместителем назначаю Иванникова. – Казаринов посмотрел в сторону Иванникова, который от такого доверия смутился: в группе был сержант. – Ясно, Иванников?

– Ясно, товарищ лейтенант.

Не успела группа Казаринова пройти и километра по лесной дороге, по которой она час назад двигалась к аэродрому, как где-то впереди и справа, казалось, совсем близко, начали рваться тяжелые бомбы.

– Бросают на наших батарейцев, сволочи. – Казаринов дал знак всем остановиться.

А вскоре цепочка бойцов,