Огненный воздух - Александр Александрович Тамоников Страница 25

– Любви? – Марта мгновенно надула губки. – У тебя есть другая женщина?

– Конечно, нет! Разве у меня может быть кто-то, кроме тебя! Это не моя тайна, но я ее тебе раскрою. Это любовь между Артуром Штернбергом и моей сестрой. Они любят друг друга, но родственники Артура против этого союза, они не хотят знаться со мной, и поэтому даже нашу дружбу с Артуром приходится сохранять в тайне!

– Но что произошло, почему они тебя так не любят?

– О, это давняя история, – Сосновский откинулся на подушке и принялся лихорадочно придумывать новый поворот в своей истории. – Видишь ли, Марта, когда-то меня обвинили в том, что я убил друга Артура. Его хорошо знали в его семье и очень дорожили этой дружбой своего сына. А его отцом был один важный заслуженный генерал. Мою вину не доказали, но родители Артура не поверили в это. И я мог бы отсидеться в Берлине в штабе, но я сам попросился на восточный фронт, чтобы доказать, что я честный человек и храбрый офицер. Вот!

«Уф, – мысленно Сосновский выдохнул облегченно, потому что история получилась правдивой и немного романтичной, но отдавала она все же сюжетом дешевого авантюрного романа. – Но это не важно, потому что для ушек фрау Марты и так сойдет, а до проверки правдивости далеко, как до луны. Главное, чтобы у женщины не возникло желания передать привет от меня этому инженеру». И он добавил значительным голосом:

– Но ты должна мне пообещать не выдавать этой тайны и продолжать делать вид, что не знакома со мной и не знаешь о нашем знакомстве с Артуром. Это повредит и ему, и мне. И уж конечно, повредит их любви с моей сестрой.

– Конечно, я обещаю тебе выполнить все, что ты потребуешь, Вальдемар! – горячо заверила Марта. – За твою любовь я готова обещать тебе все что угодно!

– Конечно, милая. – Сосновский притянул женщину к себе и нежно поцеловал ее в губы. – Ты мне только скажи, когда Артура соберутся отправлять в Берлин. Я сам найду способ, как с ним попрощаться и как передать привет моей милой сестренке.

– Я думаю, что это произойдет через неделю, – вдруг заявила Марта.

Сосновский еле сдержался, чтобы не засыпать ее вопросами. Но он ограничился лишь ленивым вопросом о том, почему она так думает? «Неделя, – лихорадочно, пронеслось в голове. – И за неделю надо придумать, как и что можно сделать, все спланировать и осуществить. А в госпиталь даже соваться нельзя. Там охрана».

– Просто доктор, лечащий врач господина Штернберга доктор Келлер, уезжает в командировку и вернется через неделю. Он обещал провести через неделю осмотр Штернберга и дать окончательную рекомендацию, можно везти господина инженера или нельзя.

– На самолете? – на всякий случай осведомился Сосновский.

– Нет, на поезде, – почему-то рассмеялась Марта, а потом все же добавила: – Я слышала, как этот полковник из Берлина говорил с главным врачом о господине Штернберге и сказал, что он боится лететь. А кто боится, я не поняла. Ты говорил, что Артур авиационный инженер? Как он может бояться летать на самолете? Может, у него этот страх появился после аварии? Я слышала, что так бывает. Когда человек, например, чуть не утонул, он начинает бояться воды. Может, так и у твоего друга, только теперь боязнь летать на самолете?

Сосновский только равнодушно пожал плечами и перевел разговор на другую тему. Но думать он продолжал об этом разговоре, который услышала Марта. И речь там шла, конечно же, не о том, что инженер Штернберг боится летать или стал бояться летать. Нет, боится как раз штандартенфюрер Юнге. Он боится отправлять инженера на самолете, боится диверсии. Ему кажется, что на поезде спокойнее и надежнее. Безопаснее! А вот это нам на руку!

Марта продолжала щебетать, одеваясь, а потом вдруг она прижалась к Сосновскому и заявила, что ей грустно и она теперь с нетерпением будет ждать нового свидания. Что ей очень хорошо с ним и она не хочет расставаться. А напоследок она вдруг перешла совсем на шепот и, подняв наивные глазки на майора, спросила:

– Вальдемар, а когда мы с тобой поедем в Берлин?

– Теперь уже совсем скоро, милая Марта! – заверил ее Сосновский. Скажу тебе по секрету, что я скоро уеду на фронт, но не для того, чтобы снова принять командование своим батальоном. Я отправлюсь туда сдавать дела, сдавать командование своему заместителю, а сам вернусь в Берлин на штабную работу. И по пути в столицу я заеду сюда за тобой, и мы вместе отправимся в наше с тобой счастливое будущее. Ты поедешь со мной?

– О, Вальдемар, ты еще спрашиваешь!

Когда Марта убежала, Сосновский поспешно оделся, запер квартиру и, сунув ключ под половичок в коридоре, отправился в дальний конец коридора, где был черный ход во двор, а оттуда на соседнюю тихую улицу. Через час со всеми предосторожностями Михаил добрался до конспиративной квартиры, где его ждал Шелестов. Открыв Сосновскому дверь, Максим повел носом и, усмехнувшись, помахал ладонью перед своим носом.

– Я бы на твоем месте вывесил костюм для проветривания за окно, – улыбнулся Шелестов.

– Завидовать нужно молча и скрытно от чужих глаз, – посоветовал Сосновский и многозначительно поднял указательный палец.

– Ну, извини. – Шелестов развел руками, но сразу же перешел на серьезный тон: – Есть новости?

– Есть, – повесив пиджак на спинку стула, Сосновский уселся за стол и налил себе горячего чая. – И новость очень важная. Есть основание полагать, что через неделю инженера Штернберга могут отправить поездом в Берлин.

Сосновский слово за словом передал Шелестову весь разговор с Мартой и изложил свои мысли и подозрения. Шелестов задумался. Потирая шею, он прошелся по комнате, пока Сосновский пил горячий крепкий чай.

– Тебе надо прекращать видеться с этой дамочкой, Михаил, – наконец заявил Шелестов.

– Может быть, не стоит рвать контакт до того дня, когда инженера и правда увезут? Все-таки она источник надежной информации из госпиталя. Из первых рук.

– Я что-то сомневаюсь, чтобы ее о тебе расспрашивали из праздного любопытства, Миша. А если они подозревают, что она с тобой поддерживает связь? А если они тебе через нее начнут гнать дезинформацию? Может, Юнге тебе через нее как раз и подкинул информацию о переезде Штернберга в Берлин на поезде?

– А если нет? – Сосновский спокойно посмотрел на командира поверх чашки. – Упустим инженера, и вся операция коту под хвост! Риск есть, но я