Море вверху, солнце внизу - Джордж Салис Страница 32

— А что я должна знать?

— Может, узнаешь, если хорошо попросишь.

Изображая ребенка, она произнесла тонким голосом: «Пожалуйста».

Он засмеялся, не разжимая рта.

— Пойдет, малышка. — Он сделал музыку тише. — Итак, вот как обстоят дела. Я разведенный. Вижусь с детьми по выходным и содержу эту шмаровозку в идеальном порядке, потому что у бывшей жены ОКР[33], я на полном серьезе. Она бы не пустила детей, если бы у меня рубашка была в горчице, не говоря уже о коробках из-под фастфуда или другом мусоре. — Положив руку на подголовник пассажирского сиденья, он быстро оглянулся, хотя его лицо оставалось в тени. — Кстати, смотри, чтоб Дэнни не напускал там слюней.

— Брось, с ним всё в порядке.

Смола больше не держала, поэтому она уложила его себе на колени и обвела пальцем вокруг глаз по линии загара, затем покачала голову, словно отсеченную.

— Не сомневаюсь, что он в надежных руках, но моя бывшая найдет любую причину, чтобы я не забирал детей. Она наверняка примет слюну за кончу, тогда у меня в натуре будут проблемы.

— Я тебя умоляю. Так она из-за этого тебя бросила? Из-за ОКР?

— Достаточно будет сказать, что характеристика ее личности напоминает предупреждения на пузырьке из-под лекарства. Ревнивая невротичка, склонная к перепадам настроения. — Он сделал в воздухе жест рукой, словно фокусник, зажигающий уличный фонарь. — Тебе ведь это знакомо?

— Правда?

Опешивший Реджинальд почувствовал, как в шею над сонной артерией впились два ногтя.

— Опа, я ничего такого не имел в виду.

— Может быть, я и не убью тебя, если извинишься. Хорошо извинишься.

Он заговорил медленно, будто она была готова в любой момент проткнуть ему кожу.

— Мне очень, очень жаль. Нет, мне действительно очень, очень жаль.

— Очень убедительно. Может быть, тебе следует сказать это своей бывшей.

Давление ногтей ослабло, оставив на шее пару полумесяцев. Он потер кожу.

— Я принял тебя за оторву. Выходит, я не ошибся.

— С чего вдруг ты так решил?

— Ну…

— Шрамы. Все их разглядывают.

— Я не…

— Не парься. Это то, чего становится больше, чем было.

Он поехал по центральной улице города. Многие здания сохранили исторические черты: оригинальную кладку и слегка поведенные деревянные рамы. Люди прогуливались по тротуарам в одиночку и группами. Вечера стояли идеальными для загула по барам и пьяных партий в бильярд. Дальше по курсу члены местной церкви заняли все четыре угла на пересечении улиц, размахивая плакатами с надписями: «Иисус всех спасет» и «Ищите Господа, когда можно найти Его»[34], где последняя «о» изображала часы судного дня. На одном углу женщина-азиатка с непроницаемым личиком, подбоченясь, присматривала за двумя малышами, мальчиком и девочкой, державшими плакаты, достаточно маленькие, чтобы справляться с ними, но с весьма серьезными угрозами, написанными так, чтобы увидеть издалека. «Покайся или Сгори». На другой стороне улицы мужчина с хвостиком и красноватым оттенком кожи повесил на грудь негнущийся плакат, изображавший Содом в огне, и внизу жирным шрифтом с большими промежутками между белыми буквами слово С К О Р О.

Айрин наклонилась вперед так, что голова Дэниэла оказалась зажатой между животом и промежностью.

— Кажется, уже третий или четвертый раз вижу их здесь.

— По вечерам каждый четверг, на этом месте, всегда одно и то же, а иногда и на следующий день тоже.

На этот раз другой мир открылся таким, каким и был, Айрин видела, что их души, как тени, следуют за телами, почти сливаясь, но не до конца. А может это и есть их истинное предназначение — достичь полного слияния тела и души? Ей приходило на ум лишь два варианта: неожиданная траектория в сторону рая или пробуждение на другой, подобной этой, планете, но отличной в главном, в компонентном составе, ядре, настолько незначительно, что этого практически невозможно заметить. Она предполагала, что в любом случае итогом станет блаженство, такое же неосознанное, как собственное рождение. Хотя стоило бы критически подойти к эффективности методов этих людей. Не вызывает сомнения, что они почти полностью сливались, но где начинается первая часть бытия или насколько она отклоняется от другой? На пару шагов, километр, световой год? Вероятно, по стечению обстоятельств, слияние почти завершилось. Им повезло. Или, скорее, годы настойчивости принесли плоды в виде неясного ореол-тела. Айрин не могла определиться, чувствовала ли она зависть или восхищение, возможно, ни то, ни другое — может быть, у нее помутился рассудок.

Она зарылась пальцами в жесткие волосы Дэниэла.

— Кого можно обратить в свою веру с помощью плакатов?

Реджинальд кивнул, не оборачиваясь.

— Не особо завлекательно.

— Да и не должно. Завлечение отдается на откуп другим.

Красный свет вынудил их остановиться на кишащем перекрестке. Размахивая томиком Библии, словно прямоугольным жезлом, дородный служитель культа подгонял автомобиль, вопя во всю глотку, будто пытаясь преодолеть звукоизоляционный барьер, чтобы достучаться до потенциальных неофитов.

— ВТОРОЙ ЗАКОН ТЕРМОДИНАМИКИ РАЗРУШАЕТ ТЕОРИЮ ЭВОЛЮЦИИ ЭТОТ БАСТИОН ЛЖИ БЕЗБОЖНИКОВ. МАТЕРИАЛЬНОЕ НЕ ВЕЧНО ЗАКОН ГЛАСИТ СО ВРЕМЕНЕМ НАСТУПИТ ХАОС А НЕ ПОРЯДОК КАК ПЫТАЕТСЯ УБЕДИТЬ НАС ЗЛОВОЛЮЦИЯ. ИЗБАВЬТЕСЬ ОТ ДЬЯВОЛА ИЗБАВЬТЕСЬ ОТО ЛЖИ ВТОРОЙ ЗАКОН ТЕРМОДИНАМИКИ ПО СВОЕЙ СУТИ ЯВЛЯЕТСЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЕМ НАСТУПАЮЩЕГО АПОКАЛИПСИСА, — открыв Библию на нужной странице, он поднял ее над головой как можно выше и вытянулся на каких-нибудь пару сантиметров, став на носки, — И ВТОРОГО ПРИШЕСТВИЯ ХРИСТА!

То ли из-за того, что он такой пречистый, то ли из-за неудачного угла, но Айрин не удавалось разглядеть его ореол-тело. Возможно, воинственные методы, вызывающие неприятие, неважно, какому богу он служит, спроецировали его тень на луну. Лица большинства, в отличие от содержания плакатов, выражали полное равнодушие.

По радио заиграла песня из «Охотников за привидениями», и Реджинальд, приоткрыв окна, накрутил звук так, что они уже не слышали музыку, а ощущали всем телом. Я не боюсь никаких призраков. Вторжение конфликтующего шума привело проповедника в обильно сдобренную выкриками ярость. Глаза, открытые так широко, что, казалось, веки вообще исчезли с лица, полыхнули огнем. Он уперся в капот с левой стороны, почти прижав к лобовому стеклу обложку Библии, украшенную золотым крестом. Айрин истошно завизжала-захохотала, как банши. Реджинальд резко нажал на клаксон, махая другой рукой проповеднику, чтобы тот убирался, но он уже практически взгромоздился на бампер. Как только включился зеленый, Реждинальд дал по газам, и священник совершил пируэт, перелетев через капот.

У Айрин вырвалось: «Иисусе!»

Он выключил радио: «Каламбур?».

— И часто ты так делаешь? — спросила она сквозь всё прорывавшиеся приступы смеха.

— Время от времени. Это интереснее, чем дразнить гориллу в клетке.

Она положила ладонь на щеку