Размышления о Венере Морской - Лоренс Джордж Даррелл Страница 3

Тут можно читать бесплатно Размышления о Венере Морской - Лоренс Джордж Даррелл. Жанр: Проза / Классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте 500book.ru или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Размышления о Венере Морской - Лоренс Джордж Даррелл
  • Категория: Проза / Классическая проза
  • Автор: Лоренс Джордж Даррелл
  • Страниц: 60
  • Добавлено: 2024-12-01 18:01:21
  • Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала


Размышления о Венере Морской - Лоренс Джордж Даррелл краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Размышления о Венере Морской - Лоренс Джордж Даррелл» бесплатно полную версию:

Английский классик XX столетия Лоренс Даррел (1912–1990) известен во всем мире не только своим знаменитым циклом «Александрийский квартет» и другими романами, но и не менее талантливой путевой прозой. Остров Родос, владеть которым стремились завоеватели всех эпох, от античности до современности (но жители его всегда оставались верны своим мудрым традициям), был особенно дорог автору. На эту полную любви книгу его вдохновила статуя прекрасной Венеры, найденная родосскими рыбаками в море.

Размышления о Венере Морской - Лоренс Джордж Даррелл читать онлайн бесплатно

Размышления о Венере Морской - Лоренс Джордж Даррелл - читать книгу онлайн бесплатно, автор Лоренс Джордж Даррелл

нечто волнующее в предпринятом путешествии на Родос, поскольку возможность достижения сего острова весьма неопределенна». Стало быть, достопочтенный Тоузер испытал когда-то те же невзгоды, что и мы. Я искренне надеялся, что эти слова не окажутся пророческими. Подобная цитата в данное время и в данных обстоятельствах воспринималась как предзнаменование.

Потом мы разделили несколько затхлых бутербродов и бутылку кипрского коньяка, которую я запасливо прихватил с собой, и наконец, вдохновленные солнечным теплом и восстановившимся покоем, прекратили изображать пантомиму вежливости (шум ветра и дождя вкупе с шумом двигателей препятствовали более цивилизованному общению) и перешли к словам, к отдельным словам, старательно выкрикивая их через разделяющее нас пространство, чтобы получились осмысленные предложения.

— Сегодня мы, наверное, дойдем до Кипра.

— Кипра? Конечно, нет.

— На что поспорим?

— Мы от него в сотнях миль.

— Эти военные ничего толком не могут сделать.

Мимо как раз брел офицер с тем особенным выражением благочестивого долготерпения, которое возникает на лицах моряков, перевозящих нежелательных пассажиров, он бросил на Гидеона свирепый взгляд. Видимо, хотел и что-то сказать довольно крепкое, но мой собеседник успел спрятаться за своей книгой. Высунувшись снова, он сморщил нос вслед удалявшемуся офицеру.

— Помяните мое слово, — сказал он. — С них станется высадить нас в Бейруте, и даже глазом не моргнут.

Продолжать разговор в том же духе было глупо. Я задремал.

Утро подарило нам мерцание солнца в воде, прерываемое шквалами и биением моря. К вечеру ветер принес нам примету близкой земли — двух весенних горлинок, наверняка сбившихся с пути из-за шторма. Они покружили над нами и улетели в сторону Африки.

Никаких официальных заявлений, проясняющих, где мы все-таки находимся, не было, только сказали, что мы сбились с курса. Оставалось лишь строить предположения. Сгустились сумерки, моросил мелкий дождь, туман ограничивал видимость до нескольких сотен ярдов. Как только окончательно стемнело, раздался крик, заставивший все головы повернуться к освещенному кокпиту, где по огромным светящимся циферблатам круговых шкал резиновые дворники прочерчивали ясные круги в сумраке невразумительного вечера. Кто-то увидел землю — просто темное пятно на темном фоне — и целый час мы с грохотом ползли вдоль черного скалистого побережья, высматривая очертания его мысов и скал в прогалинах между клочьями тумана. К вновь ожившим надеждам и чувству облегчения прибавилось и блаженное приятное ощущение покоя — качка почти прекратилась. Мы начали собирать разбросанные пожитки и расчесывать слипшиеся волосы. Я чувствовал едкий вкус соли, осевшей на отросшей щетине и на губах. Гидеон с несколько самодовольным видом подправил пробор в серебристых волосах, потом стал изучать дырки в зубах. Похоже, увиденным он был вполне доволен. Потом он предложил мне свою расческу.

— Увидите, — сказал он, — окажется, что это Кипр.

Оказалось, что это Родос. Мы обогнули еще несколько мысов, прежде чем к нам вышел офицер и сообщил это. Словно наделенный даром понимать человеческий язык, песик Гидеона (выяснилось, что его зовут Гомер) вышел из укрытия и принялся приводить себя в порядок.

— Самое время, — сказал его хозяин.

Уже появились смутные огни, и грохот двигателей стал менее назойливым. Темные глыбы портовых строений были залиты светом фонарей; мы медленно вошли в гавань. Единственным, что можно было разглядеть в знаменитой гавани, был пятачок площадью ярдов в пятьдесят, освещенный каким-то самодельным приспособлением для навигации. Остальное было окутано тьмой, скрывавшей растрескавшуюся кладку, стальные заграждения и ржавую колючую проволоку, которой была забрана вся береговая линия. Все прочее — полный мрак.

Когда отключили двигатели, грянувшая тишина показалась оглушительной — после грохота, к которому мы так долго привыкали. Все по инерции еще продолжали кричать при разговоре, как тугоухие. Мир снова увеличился, обрел привычные размеры. Мы высадились в сумраке. Рывки и нырки корабля приучили всех нас к резким рефлекторным мышечным движениям — походка у нас была как у морских волков в мюзикле. Усталый морской офицер забрал наши пропуска и вяло махнул во мрак. Взвалив свой багаж на плечи, мы, спотыкаясь, брели к транзитной гостинице, расположенной в конце темной улицы, обсаженной шелестящими деревьями. Я оторвал листок и растер его пальцами, чтобы вдохнуть сладкий аромат эвкалипта.

В какой-то момент мы уперлись в железные ворота, за ними находилась некогда знаменитая Allbergo della Rosa, в которой кое-где мерцал слабый рассеянный свет. Лестница показалась бесконечной — как будто поднимаешься на небеса…

Когда я сейчас пишу, та усталость из-за позднего прибытия начинает размывать очертания деталей. Смутно вспоминается просторный вестибюль, заставленный оборудованием, гул голосов в обеденном зале, служившем столовой, разбитые мозаичные панели салона и робкие итальянцы, обслуживавшие отель. Еще я помню дуновения чистого морского воздуха, долетавшие с террасы, они приносили аромат весенних цветов и навевали сонность, боровшуюся со стремлением выйти в сад и вдыхать темноту, простиравшуюся вдоль проливов до Анатолии. Но победил сон: путешествие лишило нас сил.

Мы лежали на диванах в обшарпанном салоне с мутными зеркалами, дожидаясь, когда заспанная служанка с заячьей губой приготовит нам комнаты. Помню лежащего Гидеона; его монокль вывалился из глаза и повис на шнуре, почти касаясь пола; носки сильно протерлись; все его тело обмякло; он время от времени храпел.

Итак, мы заснули.

Разбудили потом очень нескоро, и портье повел нас, ослепших со сна, в комнаты. Распахнутые окна выходили прямо на море, мелодичные вздохи которого были идеальным аккомпанементом для высадки на столь благословенную землю — на греческий остров, погруженный в безмятежный сон, как и мы сами.

Впрочем, я говорю о себе. Несколько веков спустя (или за несколько веков до: можно ли во сне путешествовать вспять, как в истории?) я проснулся и ощутил тепло раннего солнца, отражавшегося от воды, его блики трепетали на белом потолке комнаты. Гидеон уже стоял на балконе, облаченный лишь в монокль и полотенце, и делал зарядку с истовостью йога — песик наблюдал.

Мы тут же продрались через сад и, еще одурманенные сном, бросились в воду Эгейского моря, чистую и холодную, как вино. Впереди, за проливами, сверкали Анатолийские горы, каждая как драгоценный камень. Вода была ледяной, но мы некоторое время оставались в ней, онемев от благодарности — волны натирали нас солью, и вскоре кожа стала такой же холодной и гладкой, как камешки, покрывавшие мозаикой этот великолепный пляж.

К воспоминаниям о том первом купании я должен добавить воспоминания и о первом завтраке (всего лишь тушенка и сухое печенье) в обществе наших соседей — за длинными столами, которыми был уставлен когда-то модный обеденный зал. И купание, и завтрак ничем особым не отличались, но нам казались просто чудесными, ведь мы наконец-то прибыли! Утро

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.