Сокровище тамплиеров - Джек Уайт Страница 92

Граф помолчал и обвёл взглядом своих спутников.

— Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить или мы просто сообщим брату Андре, что ему предстоит делать в ближайшие дни, и расстанемся до следующей встречи?

Все промолчали.

Получив, таким образом, первые указания, Андре Сен-Клер погрузился в столь напряжённую учёбу, какой никогда себе раньше не представлял.

ОСТРОВА СИЦИЛИЯ И КИПР,

1190—1191

ГЛАВА 1

Путешествие морем из Марселя на Сицилию оказалось нелёгким для всех пассажиров. Андре, находившийся на борту судна в качестве послушника и, следовательно, пребывавший на низшей ступени орденской иерархии, вместе со своими товарищами теснился в недрах древнего прогнившего судна, в убожестве и грязи. Послушники всё время оставались взаперти, если не считать одного-единственного часа в день, когда им разрешалось подняться на верхнюю палубу — подышать свежим воздухом и размяться.

Считалось, что внизу Андре и остальные должны проводить время в молитвах, в чтении выдержек из Священного Писания и в заучивании разделов из орденского устава. Но те братья, которые должны были читать священные тексты, заболели морской болезнью и не в силах были сидеть, склонив головы, и читать в вонючем, зловонном, колышущемся аду нижней палубы. Честно говоря, во время плавания почти все, кроме моряков, стонали, корчились и выблёвывали содержимое своих желудков.

Андре Сен-Клер переносил морскую болезнь легче многих других, но к тому времени, как судно бросило якорь у Мессины, он неделями не говорил толком ни с одной живой душой.

Когда юноше разрешили сойти на берег в Мессине, где находился приорат Храма, он понятия не имел, как отыскать в этом незнакомом месте своего отца. Однако совет братства провансальского города Экса назначил посредником между Андре и советом мессира Робера де Сабле, главного королевского флотоводца. Де Сабле должен был руководить тем, что будет делать Андре в Святой земле на благо братства Сиона, поэтому, с разрешения брата Жюстина, молодой рыцарь направился прямиком к верховному флотоводцу.

Благодаря де Сабле Андре в тот вечер разделил трапезу со своим отцом и самим королём в зале огромного здания, реквизированного Ричардом для командиров его армии и флота.

Король сетовал на то, что провёл слишком много времени в море, а после — в обществе монархов, принцев и прелатов. Услышав это, мессир Анри молча улыбнулся. От Ричарда не укрылась эта улыбка, и король обратился к старшему Сен-Клеру:

— Ухмыляйтесь сколько угодно, Анри, но на самом деле вы прекрасно меня понимаете. В море мы здорово намаялись, а стоило нам сойти на берег, как проходу не стало от скулящих священников и ноющих епископов. Клянусь улыбкой Христа, человек не может дышать одним ладаном, ему нужен свежий воздух! В плавании, конечно, было не легче: клянусь божьими яйцами, мне казалось, я сойду с ума, если пробуду на борту ещё один день. Всюду вонь, блевотина, кусок в горло не лезет. Хвала сладчайшему Иисусу, что мы смогли вынести эту муку. Признаюсь, сейчас мне больше всего хочется сесть на коня и пустить его галопом, чтобы свежий воздух выдул морскую соль из моих волос и лёгких, чтобы хоть на время отвлечься от государственных дел... Да, знаю, они необходимы по сотне разных причин, и, главное, дела эти оправдывают существование великого множества писцов и клириков... Но, Анри, какие же они нудные, государственные дела! Вы наверняка согласны со мной, старый вояка?

Не успел Сен-Клер ответить, как король продолжал:

— Итак, моих коней свели на берег несколько дней назад, и конюший доложил, что они вполне оправились от плавания.

Поэтому я собираюсь отправиться на охоту и добыть свежего мяса вместо пропахшей рвотой корабельной солонины. Вы двое присоединитесь к охоте.

Анри Сен-Клер и его сын кивнули, даже не переглянувшись. Не было смысла возражать и отказываться, если Ричард Плантагенет уже принял решение.

Охота прошла удачно. Охотничья партия — десять человек, не считая слуг, — оказалась на высоте, и после привала Ричард в прекрасном настроении повёл всех назад, в Мессину. Но на полпути к городу настроение ему испортил гонец, который прискакал на взмыленном коне и сообщил, что Филипп Французский вернулся в Мессину и приглашает Ричарда срочно явиться на переговоры.

Английского короля озадачило это известие. Два дня назад Филипп Август отплыл с Сицилии в приступе уязвлённого самолюбия и злобы — вероятно, позавидовав тому, что его прибытие на остров прошло незамеченным, тогда как явившегося два дня спустя Ричарда приветствовали толпы восторженных сицилийцев. Итак, Филипп Август покинул Сицилию, но спустя несколько часов после отплытия попал в мощный шторм, и его корабль сильно потрепало. Судну потребовалось почти два дня, чтобы снова дотащиться до Мессины. И вот теперь французский король, образно говоря, нетерпеливо постукивал ногой в ожидании Ричарда.

Ричард чертыхнулся себе под нос и повернулся к мессиру Анри, который ехал бок о бок с ним.

— Пропади он пропадом, этот малый! Неужели я никогда не избавлюсь от приступов его докучливой злобы? Я-то думал, что смогу хоть на время выбросить его из головы, однако не тут-то было. Взял да вернулся — и первым делом начал сетовать, что никто не выказывает ему подобающего почтения. Чёртову глупцу, видать, невдомёк, что почтения нельзя потребовать, его можно только заслужить. Чтоб ему провалиться в ад!

Анри молчал, прекрасно понимая, что Ричард просто даёт выход своему раздражению и не ждёт от него ответа. А разъярённый король продолжал браниться, словно мессира Анри и не было рядом:

— Святая божья задница! Как будто мало мне без него забот! Как будто мало возни хотя бы с Танкредом,