Жизнь и удивительные приключения Арчибальда Керра, английского дипломата - Виктор Владимирович Королев Страница 8

Серебристая русалка выскользнула из ближнего островка и подплыла к молодому дипломату.

– Надеюсь, вы не скучаете у меня? Мы сегодня собрались специально без музыки. В следующий раз обязательно потанцуем с вами, обещаете?

– Непременно, – он едва сумел выдавить из себя одно слово.

Софи засмеялась, слегка откинув голову. Серые глаза её вмиг стали голубовато-зелёными.

– Вы очень милы. Но напрасно так стесняетесь. У нас всё по-простому. Хотите, я покажу вам оба дворца?

И не дожидаясь ответа, повернулась и пошла. Керр быстро догнал её. Принцесса показывала назначения комнат, через которые они проходили.

– Поначалу был один дворец, для кронпринцев. Там родился мой брат. Чуть позже рядом построили дворец принцесс. Сейчас они соединены переходом. Видите? Но мы туда не пойдём. Давайте лучше присядем на этом диване и поболтаем. Расскажите мне о себе!

Как на экзамене, Керр начал с родителей и с места, где родился. Принцесса была удивлена его рассказом об Австралии. Даже придвинулась к нему поближе.

– Как, как они называются? – заливисто смеялась она. – Эму? Какое странное название! Они, правда, похожи на маленький бегающий стог сена? Хрюкают, как свиньи? Этого не может быть, Арчи!

С интересом всматривалась в его лицо. И постоянно переспрашивала.

– Вас обзывали в школе австралопитеком? Только за то, что вы родились в Сиднее? Та к вы, может, и в самом деле сын местной аборигенки? Любого наказывали? Прямо кулаком? И вам тоже разбивали нос? О боже, Арчи, мне вас жалко! И вы никогда ещё никого не любили? Совсем ни разу? Как же мне интересно с вами!..

Она была на двенадцать лет старше Керра, но наслаждалась этим разговором совершенно искренне. А потом Софи стала изливать юноше свою душу: как она несчастна в Греции и как она любила мать и через неё – бабушку и всю Британию.

Через час они вернулись к гостям. Посол Его Величества короля Эдуарда VII уже отбыл с вечеринки без своего подчинённого…

В августе третий секретарь британского посольства Арчибальд Керр получил персональное приглашение приехать в летнюю резиденцию кайзеровской семьи в качестве личного гостя принцессы Софи. В выходной день он отправился туда.

Принцесса встретила его в костюме амазонки. И сразу повела его куда-то в сторону от замка, усадила на скамью в небольшом искусственном гроте.

– Вот здесь мы продолжим нашу беседу, не возражаете, Арчи? А потом я представлю вас моему брату, и пойдём завтракать.

Они снова много смеялись и болтали обо всём на свете, перебивая друг друга. Потом он предстал пред суровыми очами кайзера.

Ровно в полдень распахнулись широкие двери, и в зал твердым шагом вошёл Вильгельм II. Он был одет в фельдмаршальский мундир, который прекрасно сидел на нём. Странно, но в руке он держал сверкающий железный шлем с гербом.

Император сперва поприветствовал сестру, затем жестом пригласил всех в столовую, где справа от себя посадил гостя. Стол был сервирован просто, единственным изыском был золотой звонок, которым император пользовался всякий раз, когда наступало время для перемены блюда. Подавали суп, жаркое, фруктовый десерт. Ни шампанского, ни ликёров не было, только красное рейнское вино.

Кайзер говорил без умолку, обращаясь практически только к гостю. Сам он при этом с удивительной скоростью расправлялся с едой, несмотря на парализованную с детства левую руку. Император пользовался специальной вилкой, которая с одной стороны имела лезвие с зубцами, и он с завидной ловкостью отрезал кусочки жареного мяса.

Керр посчитал для себя, что невежливо есть, когда с тобой разговаривает император, поэтому слушал, ловя каждое слово, и практически не притронулся к завтраку.

Взяв из вазы два самых крупных инжира, кайзер мгновенно проглотил их, запил вином, вытер салфеткой лихо закрученные кверху усы и молча кивнул на прощанье. Гость и принцесса Софи снова остались одни.

Они ещё погуляли по чудесному парку, посидели у фонтана на скамейке.

– Арчи, закройте глаза, – вдруг попросила Софи.

Ему вдруг стало страшно: неужели принцесса сейчас его поцелует?

– Не подглядывайте! И не краснейте так! Говорите, чем пахнет?

Пахло свежими плодами смоковницы и кёльнской водой. Врать принцессе не стал.

– Инжиром и одеколоном.

Софи засмеялась своим серебристым колокольчиком.

– Правильно! Вот и пусть этот запах останется у вас на память от меня!

И она погладила его лицо своей тёплой ладошкой.

Всю обратную дорогу в карете с гербами Керр ощущал этот аромат.

…В сентябре принцесса Софи должна была вернуться в Афины: в соседней Турции случился какой-то переворот, неприятности могли коснуться Греции, и муж потребовал её присутствия. На прощальную вечеринку Керр также получил приглашение. Посол безоговорочно отпустил его и даже дал краткосрочный отпуск, сказав при этом:

– Дорогой Арчи, мне, честное слово, приятно, что вы делаете успехи не только в рабочих делах, но и в сердечных. Мне за вами уже не угнаться.

Керр, наверное, даже не удивился бы, если б Софи при встрече кинулась ему на шею, так она была обрадована и возбуждена. Впрочем, он тоже. Вот что он писал в своём дневнике спустя пару дней:

«После обеда мы танцевали креольское танго. Я краснел, потому что не знал ни одного басе этого новомодного танца, она учила меня. Я танцевал почти всё время с Софи… И я снова краснею, говоря, что получил странное удовольствие от того, что держал её в своих руках. Более того, мне казалось, что она полностью в моей власти и испытывает то же самое…»

За окном шелестел ночной дождь, ему пора было уходить. Он ушёл. Исчез незаметно, по-английски.

Но ночь не закончилась. Он так и не смог уснуть. Спустя примерно час Софи постучалась в дверь комнаты, отведённой Керру во дворце.

– Арчи, – прошептала она. – Я не могу вас так просто отпустить…

Она подошла к нему вплотную, взяла его за руку и повела, как маленького. Через едва освещённый переход, через анфиладу пустынных салонов, где совсем недавно играла музыка, рекой лилось шампанское и рейнское вино, скользили по наборному паркету дамы в шикарных платьях и их партнёры – немецкие офицеры в высоких сапогах и коронованные отпрыски во фраках.

Лишь когда они добрались до её покоев, Софи повернула к нему лицо.

– Я знаю, что не должна так поступать, но… Тише, пожалуйста, не перебивайте. Ничего не говорите, а то передумаю!

Потом они так