Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков Страница 73

почему этот офицер не уехал со всеми в конце зимы, когда его дела были завершены. Теперь немцы не смогли бы использовать корабли британского флота, запертые на Балтике, в своих целях, Кроми вывел из строя всё, что было возможно. Она не догадывалась, что являлась той самой причиной, по которой капитан не покинул Россию.

– Скажите, Мэри, – Кроми был сама обходительность, – Вы давно бывали в ресторане?

– А разве в Петрограде еще остались рестораны?

– Конечно, а где по-вашему отдыхают представители новой власти.

– А разве они вообще отдыхают? По-моему, они круглосуточно находятся в своих кабинетах и даже спят там.

– Это небольшая кучка фанатиков. Большинству советских работников никакие удовольствия не чужды. Конечно, теперь в ресторанах нет того шика, как раньше, и к лакею надо обращаться «товарищ», но все-таки кое-что из прежней жизни там осталось. Я приглашаю Вас, Мэри, на дружеский ужин.

– Признаться, Френк, мне неудобно, что скажут вокруг, Локкарт может узнать.

– Пустяки, у нас деловой ужин, не более того.

В тот же день они отправились в ресторан. Каким-то чудом в заведении сохранилась винная карта, и можно было заказать не только самогон, но и вино из старых довоенных запасов. Ходили слухи, что кое-кто из владельцев заведений в декабре 1917 года сделал гешефт с грабителями погребов и пополнил свои запасы коллекционных вин. Теперь все это предлагалось по баснословным ценам в 10 раз дороже, чем полгода назад. Но деньги в данном случае не имели значения.

Они заказали кабинет, пили вино и сквозь шторку смотрели в зал на публику.

– По многочисленным просьбам упитанный конферансье играл тембром хорошо поставленного голоса жестокое танго «Мурка».

Мура и Кроми переглянулись.

– Не про тебя? – улыбнулся Кроми.

– Не знаю, – ответила она, – я эту песню не слышала, раньше в ресторанах был другой репертуар.

Взвизгнула скрипка, зазвучала партия фортепьяно, исполнитель томным голосом пропел первые строки всеми любимой песни:

Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая!

Помнишь ли ты, Мурка, наш роман?

Как с тобой любили, время проводили

И совсем не знали про обман…

– Это про нас, – сказал Кроми.

– А кого мы обманываем?

– Ну как, Локкарта, например?

– Я ему не жена.

– Я тоже так думаю.

Песня закончилась, зал аплодировал и требовал «бис». Отказать публике было невозможно, и номер повторили. Потом какой-то подвыпивший гражданин, шатаясь меж столов пытался снова запеть «Мурку», но уже с другими словами:

Ветер дунул гулко, вышли на прогулку,

Шли по переулкам и дворам.

Там я встретил Мурку в кожаной тужурке,

В кобуре у ней висел наган.

Мура поежилась. Ей почему-то вспомнилась улыбка товарища Петерса, он её давно не беспокоил, но осознание тревоги от того, что она связана с Петроградской ЧК, не покидало Марию Игнатьевну.

«Что если об этом узнает Кроми, он искренне ненавидит большевиков и так хорошо ко мне относится. Наверное, он будет разочарован и прекратит любые отношения. Он же джентльмен и имеет принципы. Это не Локкарт, тот просто свинья. Кроми никогда не послал бы меня на опасное задание».

Задумавшись о Локкарте и Петерсе Мура внутренне запаниковала. Кроми увидел её смятение, спросил:

– Что-то не так?

– Нет, все хорошо, просто разволновалась. Пойдемте домой, Фрэнк.

Утро она встретила вместе с Кроми на его съемной квартире. Её не мучил стыд и угрызения совести. Впервые за последние месяцы рядом с ней был надежный мужчина, человек, которому можно было довериться. И этот человек, её, Муру, похоже любил.

Они стали встречаться в открытую. О Локкарте не говорили. Им обоим не хотелось вспоминать об этом человеке. Кроми наверняка торжествовал победу, ведь он осуществил свою давнюю мечту, и Мура теперь его женщина.

Мария Игнатьевна никак не могла простить Локкарту его «задания» и в объятиях нового любовника как бы мстила неофициальному представителю Великобритании за то, что он сделал из неё шпионку.

Однажды утром, когда капитан Кроми ушел по делам, Мария Игнатьевна Бенкендорф как всегда села за конторку и принялась за переводы. Локкарт просил её делать регулярные обзоры питерских газет на английском и отправлять ему в Москву для последующей передачи в Лондон. Мура облегчала ему работу по информационной части. Подробные и обстоятельные донесения неофициального представителя Великобритании, составленные с помощью русской дамы, очень нравились премьер-министру Соединенного Королевства. Он считал их образцом информационной работы. Локкарт получал регулярные благодарности и укреплял свой авторитет в глазах Ллойд Джорджа.

В дверь решительно постучали. Мура открыла. На пороге стоял солдат с винтовкой и письмом в руке.

– Товарищу Бенкендорф пакет.

– От кого? – Мура забеспокоилась, он не ждала никакого пакета, тем более от «товарищей».

– Там все написано, просили отдельно передать, что неявка будет расценена как саботаж, всего хорошего.

Солдат развернулся и вышел из квартиры. Мура с волнением открыла письмо, прочла несколько написанных от руки строк.

«Уважаемая Мария Игнатьевна!

Вам надлежит прибыть сегодня к двум часам пополудни в Петроградскую Чрезвычайную Комиссию по срочному делу». И все! Нет не все, и подпись: «Петерс».

Муру охватил ужас. Опять этот кровавый латыш, что ему еще надо, когда же её оставят в покое? Первой мыслью ее было найти Кроми и всё ему рассказать. Но она тут же отбросила эту идею, он не поймет, да и зачем ему что-то говорить?! Сначала надо узнать, что хочет Петерс.

В глубине души она надеялась, что это какой-нибудь пустяк, может быть перевод, может еще что. Теперь, когда Советское правительство переехало в Москву и Локкарта больше нет с нею, её услуги информатора более никому не нужны.

День так и пропал. Она бродила по квартире, старалась настроить себя на работу, тщетно. Мысли о Петерсе не давали сосредоточиться, заставляя думать только о предстоящем визите. Наконец, она собралась и поспешила на встречу. Мура шла вдоль Невы по Дворцовой набережной, миновала посольский квартал, Зимний дворец, повернула налево в направлении Гороховой. Петерс ждал её в кабинете.

– Скучаете без Локкарта? – с порога спросил он.

– У меня много работы, – ответила Мура, – обзоры, переводы, некогда даже передохнуть.

– Тем не менее, Вы находите время и для посещения ресторанов в компании иностранных граждан.

«И это знает!» – подумала Мура про себя.

– Ничего. Я все понимаю, одинокая женщина как-то должна жить в этом мире, полном хаоса и несправедливости.

– Я ни на что не жалуюсь.

– Разумеется. Жаловаться Вам не на что. Сотни очень достойных дам мечтали бы оказаться на вашем месте и с готовностью выполнить всё, что попросят Ваши иностранные хозяева.

– Я