Записки кота Мурчика - Евгений Янович Сатановский Страница 7

так монолит. Россия… При этом если в начале 90-х постройки тогдашних «новых русских» не отличались ни вкусом, ни материалом: как в Чигасове было – краснокирпичная кладка за миллион долларов каждая жилая единица, посреди ровного поля, с небольшими участками и окраиной леса, которую включили в границы посёлка для напоминания о наличии в мире живой природы, то сейчас у нас строят ещё и красиво, с ландшафтным дизайном и прочими изысками.

Сад-огород, а то и свой парник, при этом почти у каждого дома есть, как и мангал для шашлыка. С эпохи дач на шести сотках и щитовых домиков осталось. Бесполезно внедрять у нас в стране правила игры, которые полностью противоречат привычкам её населения. Так что цветы – да, экзотические пруды с беседками – да. Даже элементы восточного сада вписываются. У автора, к примеру, на участке, помимо парочки деревянных китайских ворот, уместились два сада камней, благо они отлично замаскировали участки бетонных стен, которые сдерживают плывун на покатом склоне холма, где стоит дом. Японские журналисты обычно от их вида шалеют, плохо понимая, куда они попали. Ну, объясняешь им, что в России теперь так деревни строят. Некоторые верят…

В общем, гроза на улице или нет, жара, как сейчас, или мороз, современные дома в нашей стране, по крайней мере в сельской местности, куда удобнее для жизни и прочнее, чем те же американские строения из каркасных реек и синтетического гонта, изображающего собой дерево, крытые линолеумом, который там сходит за «мягкую кровлю». Стоят они при этом как настоящие, хотя ткни в эту стену кулаком – пройдёт насквозь. Ну, фанера, она и есть фанера. Хотя и за 300–400 тысяч долларов квартира, вроде тех, которые на берегу океана, в Нью-Йорке, в районе Фар-Рокавей недавно построили, на окраине Квинса, недалеко от шурина… Помнится, их там в одночасье смыло, когда океан на город несколько лет назад пошёл. Плавали, вперемешку с машинами. Да ещё и метро тогда затопило…

Наш человек к такого рода сюрпризам не то чтобы везде был готов: мода на быстрый лёгкий заработок, за счёт качества, докатилась и до наших краёв. Вестернизация жизни сказывается, особенно на чиновниках и начальстве, которое ведёт себя как чистой воды временщики (да и является ими). Так что, если, согласно всем нормам и правилам, чего-то делать нельзя, но очень хочется, им проще эти нормы изменить и отменить правила, чем отказаться от лёгкой наживы. И при этом… Для себя население ставит кондиционеры (как без них в жару?), а за городом почти у всех стоит при доме резервный дизель, на случай отключения электроэнергии, что и у нас, и в Штатах, и в Европе бывает регулярно. Но мы-то к этому заранее готовы! Что нам снег, что нам зной, что нам дождик проливной. Точь-в-точь как в мультике!

* * *

Когда приходит лето, на грядках поспевает урожай. И если жена в отъезде, а детей с внуками тоже нет рядом – к примеру, все на море (бывало такое в далёкие докоронавирусные времена), с ним приходится иметь дело самому. Что-то может долежать до их приезда. Что-то – ту же малину или клубнику, приходится есть почти с куста. Нет, не до такой степени, сначала помыв, но без особой задержки. Что собрал, то и съел. А что-то требует более сложного подхода. Без особых изысков гастрономического свойства, по-студенчески, но получается, как правило, вкусно. Главное – быть проще. Почти высокая кухня. Оно и для желудка полезно, и особо не заморачиваешься. Сэкономленное на готовке время – признак правильного повара.

Огурцы. Колючие, разных форм и размеров. Моешь, ошкуриваешь, режешь на тонкие, но не прозрачные, примерно двухмиллиметровой толщины диски, перемешиваешь со сметаной – лучше густой, более или менее похожей на ту, которой ей положено быть и которой она была в детстве, на одесском Привозе, когда в ней ложка стояла, и присаливаешь. Главное, не пересолить. В меру, всё в меру. Чтобы чувствовалось, что соль есть, мелкая, белая, но не более того. Есть с хлебом, лучше тоже белым, тёплым и мягким. Можно со свежевыпеченной или хотя бы подогретой в СВЧ-печке среднеазиатской тандырной лепёшкой. Их теперь в магазинах полно. Нет лучшего хлеба, чем этот круг с мягкими утолщёнными подрумяненными краями и тонкой хрустящей серединой…

Кабачки. Точнее, кабачок. Средний, чтобы освоить за один раз. Молодой, похожий на салатового цвета тупорылую торпеду. Моешь, обрезаешь концы и рубишь на кружки, миллиметра по три-четыре. На горячей сковородке со смешанным маслом – к сливочному и подсолнечному можно добавить оливковое, если дома есть, чуть подсолив, обжариваешь с двух сторон. Есть с таким же хлебом. Запивать… Ну, тут кто что предпочитает. Можно горячий чай – без сахара. В жару самое то. Можно холодное пиво. Исключительно правильный завтрак, обед или ужин. Как придётся. При этом автора зараз хватает на что-то одно: или огурцы со сметаной, или кабачок. Хлеба только не забыть! Оно, конечно, для фигуры вредно, но по всем законам природы идеальное тело стремится к форме шара…

* * *

Детская память прихотлива. Что-то остаётся на годы, что-то уходит практически мгновенно. У автора, к примеру, засели в памяти ежегодные летние поездки в Одессу. Причём не только что-то хорошее, но и моменты, когда ему приходилось не то чтобы огребать от родителей, но попадать в неловкие ситуации. Маленьким автор был исключительно болезненным ребёнком. Папа, при всей его вспыльчивости, слова ему не говорил и переживал за него страшно. Зато мама строила одним взглядом. Что-что, но это она умела. При этом в качестве наказания, в самом крайнем случае, могли поставить в угол, но сурового выражения маминого лица тоже хватало. И с лихвой. Не то чтобы она взглядом гипнотизировала, как кобра воробья, но что-то в этом роде чувствовалось.

К примеру, были у автора тогда парадные, невесть где купленные, гольфы. Белые как снег, с двумя бомбошками на каждом, болтавшимися на белых же витых шнурочках. Судя по всему, предмет сей был изготовлен в одной из стран соцлагеря, куплен явно по блату, и мама им очень гордилась. Так что на променад, на Дерибасовскую, эти самые чёртовы гольфы она на автора и надела. Притом что было ему тогда лет шесть, не больше. Поскольку дело было явно до школы, а его в Одессу в первый раз взяли в 1965 году. Ну, стало быть, Одесса, Дерибасовская, выход семьи в люди. По Дерибасовской же гуляют постепенно – прав был Жванецкий. Справа папа, слева мама, между ними, взятый с двух сторон за руки, чтобы не потерялся, автор в шортиках, модной на тот момент украинской вышиванке (настоящей, а не той, в