Собирал человек слова… - Михаил Александрович Булатов Страница 58

Ум — глупость

Воля — неволя

Земледелие

Стихии

Вселенная

Народ — мир

и еще сто шестьдесят девять. Уже знаем пословицы матросские, про путь-дорогу, про сказки.

Конечно, говорилось в иных пословицах, что надо верить в бога, любить царя, слушаться господ. Иначе и быть не могло: люди, чье меткое и мудрое слово становилось пословицей, русские крестьяне верили в бога и подчас не меньше, чем в бога, верили в надежу-государя, веками повиновались барам и терпеливо сносили гнет и бесправие. Но эти же люди, неведомые творцы пословиц, всякий день убеждались, что милостив бог лишь к богатым и господам и что не сбывается надежда на царскую справедливость. Истощалось терпение, поднимался народ на царя, на господ, присягал Разину и Пугачеву.

Усадьбы барские горели, и города сдавались крестьянскому войску. Дрожали в страхе царские шемяки-чиновники, и поп-обирала прятался в своей кладовой между брюхастыми мешками.

Новые пословицы рождались.

На бога надейся, а сам не плошай.

Молись, а злых дел берегись.

Знают чудотворцы, что мы не богомольцы.

Густо кадишь — святых зачадишь.

Иной по две обедни слушает да по две души кушает.

Господи, прости, в чужу клеть пусти, пособи нагрести да и вынести!

И черт под старость в монахи пошел.

Он и богу-то норовит угодить за чужой счет.

Не строй семь церквей, пристрой семь детей.

Попово брюхо из семи овчин сшито.

В поповский карман с головкой спрячешься.

Завистлив, что поповские глаза.

Попу да вору — всё впору.

Любит поп блин, да и ел бы один.

Родись, крестись, женись, умирай — за все попу деньгу подавай.

До неба высоко, до царя далеко.

Царь гладит, а бояре скребут.

Царские милости в боярское решето сеются.

Холоден, голоден — царю не слуга.

Закон что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет.