Лабиринт - Яэко Ногами Страница 39

— Тадафуми простудился по моей вине. Мы отправились с ним на прогулку. Было пасмурно, и он хотел взять с собой зонтик, а я не велел, вот он и промок. Так что теперь я обязан поухаживать за больным.

— Я вас хвалю за примерное поведение. А господа Ато недурно придумали. Мало им, что заставляют человека возиться с архивами, в которых черви кишат, так еще препоручили ему воспитание своего чада и вдобавок взвалили обязанности сиделки... И за все это платят простаку сто иен в месяц!—Последняя фраза, правда, не была произнесена, но по самому тону Тацуэ чувствовалось, что ей хотелось сказать именно это.

Сёдзо зажег сигарету о головешку, откатившуюся к самому краю камина, но курить стал не сразу. Долгим вопросительным взглядом он посмотрел на Тацуэ.

Неужели она позвала его только для того, чтобы наговорить дерзостей и высмеять его? Ведь наверняка у нее есть к нему какое-то дело. Сделав наконец затяжку, Сёдзо выпустил дым и, переменив вдруг тон, строго сказал:

— Таттян, ты, следовательно, понимаешь, что я человек занятый и не могу свободно распоряжаться своим временем, как некоторые другие, приехавшие сюда ради удовольствий и развлечений. Поэтому я хотел бы как можно скорее услышать, зачем я так спешно понадобился тебе?

Подперев подбородок голыми по локоть руками, Тацуэ молча смотрела на пылавшие в камине дрова. Будь это в другое время, она бы не спустила этому Канно, не стала бы молчать. Она бы сказала: зачем он понадобился ей? Да так, ни за чем. Никакого дела к нему нет. Просто захотелось поболтать с ним. Она его зовет, зовет, а от него ни ответа, ни привета, вот она и решила под любым предлогом заманить его. Но раз господин Канно так торопится, пусть уходит, скатертью дорожка, больше он ей не нужен... Однако Тацуэ сдержала возмущение и сидела тихенькая, смирная. Сёдзо снова пристально посмотрел на нее, но она не отводила глаз от огня, будто не замечала своего гостя. Вдруг она резко повернулась к нему и с лукавой усмешкой, блуждавшей по ее лицу, спросила:

— Что вы думаете об Инао?

— О чем ты? Он что — твой жених?

— Почти.

«Рожа у него — будто ее морилкой выкрасили»,— вспомнились ему слова Кидзу, но приводить их сейчас он, разумеется, не стал.

— Я ведь его совсем не знаю,— сказал он уклончиво.— Впервые увидел его в тот раз в лесу, когда вы с ним ездили верхом на прогулку. Затем вечером около двух часов провел с ним в вашей компании. Словом, мне трудно ответить на твой вопрос.

— Я вам помогу. У Инао в Париже ребенок. И, разумеется, существует или существовала женщина, родившая этого ребенка. Мне не известно, сколько у него за границей еще женщин. Возможно, что и в одном из здешних отелей живет какая-нибудь красотка, которую он прихватил сюда с собою.

— Перестань, пожалуйста. У тебя разыгралось воображение. Это похоже на ревность.

Чтобы смягчить обиду, Сёдзо умышленно произнес слово ревность по-английски.

— Ревность?—переспросила Тацуэ по-японски, как бы желая, наоборот, подчеркнуть его упрек, и залилась звонким смехом.

Можно было подумать, что требовалось именно это слово, чтобы вернуть ей хорошее настроение. Рассмеявшись, она точно освободилась от какого-то странного и непонятного для нее самой чувства, засевшего, подобно занозе, где-то в извилинах ее души. Как в детстве, когда ей хотелось подразнить Сёдзо, она чуть склонила голову, насмешливо прищурилась и высунула кончик языка. Потом спрыгнула с кресла, взяла полено из черного лакированного ларя, похожего на те, что стоят в храмах для сбора пожертвований, и бросила это полено в камин, хотя и без того дрова горели ярким пламенем. И, снова став веселой, оживленной, она шутливо сказала Сёдзо, что просит его не спешить со своими нелепыми выводами, пока она не кончит его спрашивать.

— Слушаюсь,— в тон ей ответил Сёдзо.— Тем более что ты, кажется, уже знаешь все, что хотела бы знать,

— Да, но я не знаю главного. Почему Инао так торопит со свадьбой?

— По-моему, это яснее ясного.

— Вы хотите сказать, что он влюблен? Заблуждаетесь. Тут дело вовсе не в его чувствах ко мне. Причина в том, что, пока господин Инао не женат, он не может получить своей доли из отцовского состояния.

И она рассказала следующее. Кунихико — третий сын в семье, но оба старших брата — внебрачные дети. Поэтому ему достанется изрядная доля состояния отца. Однако сейчас, ввиду его неблаговидного поведения, Кунихико назначено относительно скромное содержание. А если он женится, ему выделят значительные средства еще при жизни отца.

— Так что ларчик открывается просто. В конце концов, ему не так важно,— я или другая девица. Лишь бы более или менее подходящая партия. Хочется человеку поскорее денежки получить.

— Но если бы господину Инао было все равно, на ком жениться, он мог бы поискать себе невесту и в другом месте. Я не думаю, что он остановил бы на тебе свой выбор, если бы не любил.

— Вы все еще в этом убеждены? — спросила она таким тоном, будто хотела сказать: «Какой ты все-таки наивный!»— и бросила на решетку каминные щипцы, которые вертела в руках.— Поймите, что сейчас это для него уже вопрос самолюбия. Ведь все кругом знают о его сватовстве: известно также, что инициатива исходила от него, и если бы он сейчас пошел на попятный, все бы считали, что я его отвергла. Ну а ему это было бы, конечно, досадно, он самолюбив. Возможно, разумеется, что я ему нравлюсь. Но главная действующая пружина у него — расчет. Что бы Инао ни делал левой рукой, правая у него всегда лежит на счетах.

- Да?..

— Вам это непонятно? Могу пояснить. Мидзобэ проговорился мне, что Инао старается выведать, какая сумма положена отцом на мое имя в банк. Он, видимо, надеется распоряжаться этими деньгами по моей доверенности.

Когда Дзюта Таруми решил уйти с поста министра и всецело отдаться политической деятельности в качестве лидера своей партии, он на всякий случай (кто мог поручиться за будущее?) положил большие суммы в банк на имя жены и детей. И только по их доверенности он мог теперь распоряжаться этими средствами, а они составляли больше половины тех капиталов, которые Таруми нажил путем махинаций с концессионными участками на Формозе.

Таким образом Тацуэ получила возможность брать без всякого ограничения деньги на личные