Меч и перо - Асан Кенжебаевич Ахматов Страница 37

Это был подарок свыше, и они стояли, прижавшись друг другу, до конца не веря свершившемуся чуду. А капли дождя, стекали ручейками по их лицам. И от этого у них было светло на душе.

Мимо проходил старик с большой чёрной собакой. Прохожий остановился возле женщин и в почтении снял шляпу.

– Почему вы плачете, красавицы? – спросил он их добродушно.

– Аксакал, у нас родился внук, – поделилась со стариком своей радостью Гульжамал.

– Поздравляю! Это же счастье. Как хотите назвать внука?

– Пока не думали об этом.

– Имя – путеводная звезда человека. Как назовете его, такая будет у него и судьба, – произнес старик, потом задумчиво посмотрел на счастливых женщин и продекламировал:

А дождь идёт и, кажется, что небо слезы льет,

И плачут небеса о том,

Что жизнь тоже вдруг когда-нибудь пройдёт.

Ведь жизнь, как цветок,

Весной однажды зацветет она на древе жизни,

Благоухает и превращается в созревший плод.

Осенний ветер же,

Как пожелтевшую листву, нас всех сорвет,

И в степи прочь все семена от плода унесет.

За днем приходит ночь, за тенью – свет.

А семена, однажды унесенные ветрами,

Новой жизни нам дадут восход.

И так во все века,

Пока жива душа,

Блуждать мы будем в бесконечности всегда.

– Вот так, мои дорогие. Берегите внука и себя, – сказал старик, взглянув ещё раз на них бесконечно добрыми и глубокими глазами.

– Спасибо, аксакал, за красивые стихи. Долгих лет вам жизни! – с признательностью пожелала ему Айганыш.

– Не надо благодарности. А знаете, я вот всё думаю над ответом на вопрос – что острей, меч завоевателя или перо поэта? – Старик, казалось, обращался к самому себе. Чело его прояснилось. – Всего вам хорошего! – тепло попрощался он с женщинами и собрался было уходить, когда к нему снова решилась обратиться Айганыш.

– Аксакал, можно вас попросить дать нашему внуку своё благословение? Ведь благословение, полученное от старика, много значит для младенца.

– Конечно, конечно, – остановился старец, воздел руки к небу, откуда продолжал идти дождь, и произнёс:

– О, Всевышний, благодарим тебя за дарованную новую жизнь. Просим тебя дать этому юному созданию здравия и благополучия. Чтобы мир, в который он пришел, был благосклонен к нему! Дай ему любовь к своей земле и матери родной! Пусть близкие его будут счастливы вместе с ним! Мы молим тебя, Создатель, чтобы этот младенец прожил долгую и счастливую жизнь, и его народ был благословенным! Да будет так! Оминь! – провёл он ладонями по лицу и пошел дальше своей дорогой. За ним покорно поковылял его черный пёс.

– Слушай, Гульжамал, давай назовем его Чингизом, – обратилась Айганыш к сестре и обернулась, чтобы сказать об этом старику. Но аксакал со своей собакой куда-то исчез.

– Куда же он пропал? – застыла в недоумении Айганыш и в тот же момент почувствовала запах горных цветов. Так пахнут эдельвейсы, приносящие удачу. – Это добрый вестник, мы повстречали доброго вестника! – в волнении сказала она Гульжамал, потом посмотрела на окно палаты родильного дома, за которым в блаженстве сосал материнскую грудь её внук. Айганыш первый раз за все эти восемь месяцев улыбнулась.

А дождь продолжал всё стучать по окну палаты, где, прижав своё дитя к груди, лежала Салтанат. И ничего лучше не было на свете для неё, чем чувствовать дыхание малыша и биение его маленького сердечка. Глядя умиленно на сына, она ощутила, что её наполняет сладкое неизведанное чувство. Впервые испытав это сакраментальное, она поняла, что оно и есть начал всех начал, и имя ему – материнство. Глядя на окно, за которым продолжал лить дождь, она тихо произнесла:

– Дождь – это хорошо, он к обновлению.

07.12.2010 г.

г. Бишкек

Примечания

1

Национальный хирургический центр, называемый в разговорной речи «мамакеевкой» по имени известного хирурга, руководителя центра М.М.Мамакеева.

2

Эже – обращение к женщине, старшей по возрасту (кырг.).