Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой - Омер Зюльфю Ливанели Страница 34

Затем он наклонился ко мне:

– Скучаете?

Я повернулась и увидела перед собой высокого худого англичанина в очках.

– Нет. Здесь очень приятно.

Он оглянулся вокруг.

– Кажется, здесь мало кто вам знаком.

– Да. Можно даже сказать, никто.

Он вежливо улыбнулся:

– Нельзя так сказать, ведь я вас знаю.

– Думаю, вы знаете, что я из университета.

– Нет, я не имею в виду вашу должность. Я знаю вас.

Я улыбнулась:

– Хорошо, тогда назовите мое имя.

Он слегка наклонил голову, будто в знак приветствия:

– Миссис Майя Дуран!

Я застыла. Улыбка исчезла с лица.

– Откуда вы меня знаете?

– В последние дни многие о вас узнали, не заметили?

– Что это значит?

Он легким жестом остановил меня:

– Пожалуйста, не сердитесь. Я хочу угостить вас шампанским.

Он забрал у меня почти пустой бокал и взял у официанта новый с холодным шампанским. Затем он чокнулся со мной:

– За знаменитую Майю Дуран.

– Вы кто такой?

– Простите мою забывчивость. Я Мэттью Браун, атташе консульства.

Он достал из кармана смокинга визитную карточку и церемонно протянул мне.

– Я даже близко не профессор.

– Знаю.

– И не проректор. Я простая сотрудница.

– Знаю.

С его лица не сходила улыбка. Он был из тех англичан, которые никогда не теряют самообладания и не показывают своих чувств. Мне вспомнилась фраза, которую я где-то читала: «Англичане выглядят счастливыми, но внутри несчастны». Он был красив, в нем было что-то от Хью Гранта.

– Тогда почему вы меня пригласили на этот прием?

– Мы хотели с вами поговорить.

– О чем?

– О профессоре Максимилиане Вагнере.

У меня чуть бокал не выскользнул из рук. Боже, да кто же он такой? Мало было турок, теперь и англичане за него взялись. Этот молодой англичанин, наверное, никакой не атташе, а секретный агент. Тем более, разве не для таких, как он, придумана фамилия Браун?

В памяти всплыла фраза начального уровня из учебника Гейтенби по английскому языку: Mr. and Mrs. Brown went to the seaside[59].

– О чем именно вы хотите поговорить?

– Чем он занимается, зачем приехал в Стамбул, и так далее.

– А зачем мне вам рассказывать?

– Вы не обязаны, конечно. Это обычная светская беседа.

– Он приехал, чтобы прочитать лекцию в нашем университете, вот и все.

Он приподнял брови:

– Это не все.

– Я больше ничего не знаю.

– Тогда что вы делали в Шиле?

Вот проклятье! И про Шиле ему известно! А мы думали, что были совсем одни.

– Позвольте и мне спросить: почему Вагнер так важен?

Англичанин впервые стал серьезным и пристально посмотрел мне в лицо:

– Вам лучше не знать.

Он сказал это так твердо, что я поняла: большего я от него не добьюсь. От его неожиданных вопросов у меня разболелась голова. А от пучка, сделанного Мехметом и смеси алкогольных напитков, боль только усиливалась.

– С вашего позволения, я пойду. Всего доброго.

– Я вас провожу.

Мы прошли сквозь шумную толпу и спустились по лестнице. Лакей подал мое пальто, Мэттью любезно помог мне его надеть. Затем он прошел за мной до машины. Когда я собиралась садиться, он серьезно сказал:

– Миссис Дуран, если вы сообщите нам о действиях этого человека, то окажете большую услугу британскому правительству и станете нашим другом.

Увидев, что я ничего не отвечаю, он продолжил:

– Вы знаете, как нужны человеку друзья. Моя карточка у вас. Пожалуйста, позвоните.

Посадив меня в машину, он вежливо закрыл за мной дверь и попрощался по-турецки: «Счастливого пути!»

Мы уехали и влились в сияющий оживленный поток машин ночного Стамбула. Я распустила волосы, сняла туфли на высоком каблуке и, опустив стекло, подставила лицо холодному ветру. Мысли путались, я перепугалась. Дело становилось слишком серьезным, а рядом никого не было: ни брата, ни мужа, ни ректора, ни одного друга. Был только четырнадцатилетний мальчик, искавший для меня информацию в интернете.

Вообще, надо было поговорить с самим Вагнером, но я не могла этого сделать в больнице.

Мы проезжали мимо «Пера Палас».

«Был бы он сейчас здесь, – подумала я. – Я могла бы пройти к нему в номер и спросить: “Кто ты, Максимилиан Вагнер? Скажи мне, кто ты? Чего всем от тебя нужно?”»

Я чувствовала, как мне все это надоело. Пора было ехать домой и прочитать то, что собрал для меня сын. Чтобы облегчить боль в правой части лба, я начала слегка потирать это место.

– Майя-ханым, вы хорошо себя чувствуете? – спросил Ильяс.

– Я в порядке. Просто голова немного болит.

– Если хотите, заедем в дежурную аптеку.

Этот тоже был добрым человеком, не то что Сулейман.

– Не стоит, дома есть таблетки. Спасибо тебе, ты очень хороший человек.

– Спасибо, – ответил он.

Придя домой, я сняла туфли и взяла их в руки. Керем все еще сидел за компьютером:

– Мама, ну и дела! Конца и края нет.

– Нам все не нужно, сынок. Понять бы, кто такой Вагнер, и будет с нас.

– А где он сейчас?

– В больнице. Он простудился, проходит лечение.

– А в Америку когда возвращается?

– Скорее всего, через два дня. А что?

– У меня к тебе просьба.

Я рассмеялась:

– Плата за твое расследование?

– Нет, но раз уж мы столько с ним возимся, познакомь меня с ним, пока он не уехал.

Такой просьбы я не ожидала.

– Зачем это тебе?

– Я никогда не встречал такого важного человека.

– Откуда ты знаешь, что он важный?

– Ну ма-а-ам! А зачем тогда за ним гоняются столько агентов? Значит, он самый главный агент.

Размышляя над фразой «самый главный агент», я пошла на кухню и взяла из шкафа две таблетки «Алка-Зельтцера». Бросив их в стакан с водой, я наблюдала, как они растворяются, затем выпила. Если бы у меня была мигрень, я бы выпила «Релпакс», но по прошествии стольких лет я уже могла отличить мигрень от обычной головной боли. На этот раз голова заболела из-за забот, волнения, стянувшего волосы пучка и алкоголя, выпитого натощак, и «Алка-Зельтцер» поможет за полчаса.

В душе я подставила затылок под поток кипятка и долго так стояла. Мысли мои были обращены к Мэттью Брауну. Его еще не хватало на мою голову. «Надо помочь британскому правительству». Да кто я такая, чтобы помогать правительству Ее Величества?

Да и что они могли мне предложить? Деньги, работу? Или помогут отправить сына на учебу в Англию? Возможно, предложение не такое уж и плохое. Передать пару фраз профессора, затем встретиться с Мэттью за ужином и устроиться под крылышко британского правительства. Мне вспомнился рассказ профессора о немецком шпионе Цицероне. Меня они тоже обманут, расплатившись фальшивыми купюрами?

Горячая вода и