Сестры Мао - Гэвин Маккри Страница 33

несколькими фразами и парой радикальных представлений. Конечно, она ощущала страсть и чувство борьбы, но она не знала идей и истории. Однако у нее было то, чего не было у большинства крестьянских девочек. Пять лет она провела в Шанхае, где пыталась стать актрисой; там она приобрела и городской стиль, и талант привлекать к себе внимание мужчин. Она была одной из немногих девушек в коммуне, которые могли петь, танцевать и играть на сцене. На вечеринках старшие офицеры соревновались за право потанцевать с ней. Она была жизнерадостной, много улыбалась и умело делала вид, что ведет именно мужчина. Однажды вечером один из руководителей коммуны знаком приказал ей пойти с ним. Она охотно вошла в его кабинет, где он спросил: «Готова ли ты взять на себя любую роль, которую поручит тебе партия? Готова ли ты безоговорочно выполнить любое задание, каким бы оно ни было?» Она немедленно ответила: «Да».

– Есть еще один момент, – сказала Цзян Цин, – следующая частная танцевальная вечеринка Председателя состоится за два дня до приезда госпожи Маркос. Она накладывается на мой план репетиций. Я хотела отложить ее до отъезда госпожи Маркос.

– Это чувствительный вопрос, командир.

– Поэтому я и хочу поговорить с Председателем напрямую. Заверить его, что его потребностями не пренебрегают.

– Разве?

– Ни в малейшей степени. Я прошу только перенести его вечеринку на несколько дней, чтобы мы могли сконцентрировать силы на нашем иностранном госте.

– Разве вы уже не тратите силы на необязательные репетиции? Почему ваши репетиции должны иметь приоритет над отдыхом Председателя?

– Если Председатель согласится, в качестве компенсации мы могли бы запланировать крупную вечеринку через две недели. Вдвое больше девушек.

– Председатель любит, чтобы все было регулярно. Раз в неделю, каждую неделю. Он ждет этих вечеринок, часто говорит о них в наших разговорах. Это одно из последних развлечений, которым он может полноценно наслаждаться.

– Я бы не просила, если бы дело не было неотложным.

– Теперь уже вы преувеличиваете.

– Я не могу просить танцовщиц, чтобы они остались допоздна, растратили энергию, а потом ожидать, что следующим утром на репетиции они будут в лучшем виде.

– Отмените репетицию.

– Я ничего не отменю.

– Тогда дайте им поспать на час больше утром. Этого им должно хватить, чтобы восстановиться. Они ведь тренированные спортсменки, не так ли?

Цзян Цин сидела и думала. Она должна была убедить Чжан Юфэн, используя понятные ей аргументы.

– Другой вариант – объехать все гостиницы, в которых останавливаются иностранцы.

Чжан Юфэн скосила взгляд:

– Не обсуждается. Однажды мы уже пробовали, и это была катастрофа. Председатель был потрясен нашим выбором. Ему нравятся девушки из Центрального балета. И не должно быть никаких повторов. Не приводите ему никого, кого он уже видел раньше. Нельзя давать ему одни и те же блюда и ждать, что он наестся.

Когда Чжан Юфэн вновь взяла под контроль ситуацию, ставившую ее в неловкое положение, лицо ее оживилось.

– Вместо того чтобы откладывать вечеринку, мы могли бы перенести ее на более ранний срок.

Она вновь взяла записную книжку и открыла календарь.

– Полагаю, этим вечером для вас слишком рано. Вам нужно будет время, чтобы выбрать и подготовить девушек. Тогда как насчет…

Она положила палец на дату.

– Завтра вечером?

– Завтра?

Цзян Цин вздохнула:

– Хорошо.

Чжан Юфэн нарисовала в календаре кружок и написала внутри мелким почерком: вечеринка.

– Значит, договорились, – сказала она. – Так у вас будут репетиции, а у Председателя – его вечеринка. Все в выигрыше.

Она встала и протянула холодную руку:

– Видите, командир? Вместе путь короче.

Сидя на своем месте, Цзян Цин рассматривала протянутую руку Чжан Юфэн. Между ними возникло что-то искреннее и опасное, к чему Цзян Цин ощутила острую неприязнь. Искренность присуща только дикарям и животным. Ни одна актриса не забывает, что она находится на сцене. Актриса хочет вовсе не искренности, а роли, которую сможет исполнить лучше другого. Цзян Цин будет играть роль жены Мао до дня его смерти, и ее не волновало, что ее могут невзлюбить.

Несколько секунд она ничего не говорила.

Время шло, и Чжан Юфэн снова становилась для нее чужой.

Наконец, дружелюбно рассмеявшись, она сдалась и по-западному пожала руку Чжан Юфэн. Но я определяю силу рукопожатия, я решаю, когда оно закончится, равное общение между ними невозможно.

– Пожалуйста, передайте Председателю, что он – моя особая любовь, – сказала Цзян Цин.

* * *

Из дверей зрительного зала доносились странные звуки. Она вошла и оказалась в центре вакханалии. Танцоры бездельничали в партере, стояли, прислонившись к стене, или бродили рука об руку по сцене; раздавались их болтовня и смех. Чао Ин, усевшись на сцене и свесив вниз ноги, высказывал свое мнение черт знает о чем группе девушек, сидящих перед ним полукругом. Оркестранты тоже покинули свои места и слонялись по помещению; два скрипача стояли в проходе, фехтуя смычками. Сценическая бригада чесала задницы за кулисами. В осветительской будке играли в маджонг. Это было банально и омерзительно, не хватало только фруктового вина и икры.

Она хлопнула в ладоши и закричала:

– Что за чертовщина?

Постепенно люди поняли, что она пришла, и все триста человек затихли. Спускаясь с лестницы, она прошла сквозь толпу, как сверло: присутствующие как можно почтительнее расступались, давая ей дорогу.

– Что за картина! – сказала она. – Если бы я только приехала в Пекин, была крестьянкой из провинции или, не дай бог, иностранкой, и не знала, что это Дом Народных Собраний, я бы могла поклясться, что попала в контрреволюционное логово.

– Командир, – ответил Чао Ин, спустившийся со сцены и стоящий с раскаивающимся видом, – мы не ждали вас до полудня.

– Я хотела бы сказать, что поражена вашим самодовольством, режиссер. И идейным банкротством окружения.

Она ходила кругами вокруг Чао Ина, не переставая оглядывать его с ног до головы.

– Но я не удивлена ни в малейшей степени. Куда ни посмотри сейчас, идеализм, побуждавший китайцев упорно трудиться и мириться с лишениями ради Революции, сменяется сомнениями, ленью и вялым самодовольством. Культурная Революция – наша великая победа, но из-за таких людей, как вы, я постоянно вспоминаю, что она еще не завершена. Вы напоминаете мне – и я за это вам благодарна, что отступать нельзя, и через несколько лет все придется начинать заново.

– Мы просто сделали перерыв, – сказал Чао Ин.

Она прекратила ходить по кругу и оглядела зрительный зал, как гость, оскорбленный грязью в доме.

– Перерыв, говорите, режиссер? Хорошо, хорошо. В таком случае инструменты настроены? Танцоры разогрелись? Можем начинать прямо сейчас?

Чао Ин покраснел:

– Без вопросов, командир.

Она