Экипаж лейтенанта Родина - Сергей Михайлович Дышев Страница 31

этот момент Киря как раз рассказывал из «деревенского» цикла про немого от рождения мужика из их села. Было Аркаше тридцать лет, парень всем остальным справный, грамоте обученный, в колхозе в передовиках, руки золотые, на лицо не урод. Но вот, сколько ни сватался к местным дивчинам, все отказывали. Понятно что, девчонке хочется признания в любви, всяких нежных слов, а тут одно мычание. Так бы он и ходил в бобылях, если б не приспичило ему покрыть крышу хаты вместо соломы дранкой. Каждую дощечку нарезал и стал потихоньку настилать. А тут гроза нежданно, ливень, гром и молния, которая ударила прямо в старый вяз, рядом с домом. И вдруг Аркадий поскользнулся и свалился с крыши прямо на землю. Мамка его выбегает, голосит, убился сынок! Но тому ничего, приподнялся, перепуганный, и вдруг человеческим языком говорит: «Везите меня в больницу!» Мать сама чуть не грохнулась. Так он и заговорил с тех пор. И стал самым видным и очень разборчивым женихом на селе, и женился на самой красивой дивчине.

Иван дослушал рассказ, спросил, где Деревянко.

– Еще не приходил, – ответил Баграев.

– До сих пор по лесу шастает, – недовольно произнес Родин. – Кирилл, давай тащи сюда этого лешего. По-быстрому. Есть повод…

Сидорский приметил, как распирает что-то командирскую сумку Родина, понял, как пить дать, Бражкин дал «особую» флягу. Сказал, это мы мигом. И, прихватив ППШ, быстро пошел к лесу.

А Саня позабыл все на свете, едва очутился под редеющими кронами осенней листвы, среди золотых россыпей березы, оранжево-бордовых красок клена, всего этого разноцветия листьев, укрывших землю. И лишь на прогалинах и на полянках оставался во всей своей уютной красоте ковер темно-зеленого мха.

Именно на таких солнечных полянах и вырубках Саня хотел отыскать заветную колдовскую золотую розгу. Летом ее кустики неприметны, а осенью, чем меньше остается листьев на деревьях, чем больше блекнет трава, тем сказочно красивее и ярче расцветающая осенью золотая розга. И вот она, как ждала его, на стеблях кисти золотисто-желтых цветных корзиночек покачиваются на легком ветру. Как звездочки прощального салюта перед грядущей долгой зимой и черно-белыми красками леса. Саня сразу почувствовал ее тонкий, чуть горьковатый запах. Он достал складной нож и обрезал кустики под середину ствола, как учил его когда-то дедушка Егор, самый главный травник на селе. О травах и их тайнах он знал все. Про золотую розгу говорил, что она имеет силу чистительную, крепительную и раны заживительную. А чай из нее как средство мочегонное, потогонное, вяжущее, а свежими листьями лечат раны.

«Найти бы еще дуб, раз обещал кофе из желудей», – подумал Деревянко и, увидев впереди алые гроздья рябины, тут же туда и направился. Душа пела, в лесу он всегда находил успокоение и тихую радость и мог бродить в нем часами, и сейчас Саня будто вернулся в родимые края, все те же березки и тополя, елочки и клены.

И вдруг кусты у рябины шевельнулись, будто отделились, Саня с ужасом увидел две бесформенные фигуры в пятнистых маскхалатах.

– Стоять тихо! – с акцентом сказал один из них, направив автомат.

А второй приложил палец к губам.

Саня сообразил быстро, что лесные незнакомцы пришли за «языком». И рванул что есть силы, понимая, что нужен живой и стрелять будут в крайнем случае. В следующее мгновение он уже орал во всю глотку:

– Немцы! В лесу немцы!

Продолжая кричать, он, как заяц, запетлял среди деревьев и кустов и ушел бы наверняка, если б не споткнулся о корень дуба. Он свалился, брюхом проехал по листве, а лицом ткнулся прямо в желуди. Саня тут же вскочил, немец навалился, он еле устоял, кабан этот был гораздо сильнее. Хищные, звериные глаза, зубы на жертву оскалил… Как глупо…

И вдруг эти зверские глаза изумленно округлились, стали как серые пуговицы немецкого мундира, диверсант осел, завалился мешком. В спине у немца торчал знакомый нож.

– Ложись, Саня, ложись! – как из-под земли услышал он голос Кирилла.

Саня в мгновение рухнул, и сразу почти одновременно раздались две очереди: ровный стрекот нашего ППШ и, как швейной машинки, МР-40. Деревянко вырвал из скрюченных пальцев диверсанта автомат и змеем отполз в сторону.

Вот к чему привели его лесные гуляния… Саня лихорадочно размышлял, кто остался жив в этом поединке? Если Сидорскому удалось завалить и второго разведчика, это значит ему опять неслыханно, просто фантастически повезло. А если Кирилл ранен или погиб из-за дурацкой прогулки по лесу?! В эти неопределенные, пустые мгновения ясность была в одном: он должен убить врага, который лучше в сто крат подготовлен… Но, к великому облегчению, снова заговорил ППШ, и эти звуки были лучше райской мелодии или трелей соловья. Саня пригляделся и увидел Сидорского, подивившись, как он успел, ловко всадив нож в спину врага, тут же залечь в удобную ложбинку. Кирилл глянул и знаком показал, чтобы подполз с другой стороны. Наверное, разведчик залег в ближайших кустах; туда и постреливал короткими очередями Сидорский. Ведь с момента, когда он дал драпака, второго немца уже не видел. И пополз Саня, представляя, каково пехоте-матушке без защиты брони. Он старался не выдать себя хрустом попавшей под брюхо сухой веточки; хорошо, землю устилала еще не сухая листва, да и утром ее приморосил холодный мелкий дождь.

«Не выдай, спаси матушка земля», – как заклинание повторял про себя Деревянко. Через какое-то время он подумал, что пора остановиться, залечь, как гадюке в листве, выждать, благо на пути оказалась удобная ложбинка…

А Сидорский, когда услышал тонкий, с надрывом щенячий крик Деревянко, сразу понял, что дело гиблое, ждать подмоги – значит, потерять мальчишку: или с собой уволокут, или прирежут. И тут, кто кого первым увидит… По крайней мере – завязать бой.

Кирилл, с автоматом наперевес, пригнувшись, передвигаясь перебежками, первым заметил немецких диверсантов и бегущего со всех ног Саню. Он залег в траву и уже готов был одной очередью срезать обоих лазутчиков. Но неожиданно Деревянко и нарвался на тот самый злополучный корень, который «не узрел». И в тот момент, когда здоровый, как медведь, немец навалился на худосочного Сашку, для Сидорского и настал его звездный час. С пяти метров бросок ножа был точным, как в мишень, прямо под лопатку. А потом уже и огневой контакт: второй разведчик отреагировал молниеносно, залег и после ответной очереди отполз за кусты…

По привычке в экстремальной ситуации Сидорский глянул на часы. Не более двадцати минут прошло, а показалось, целая пропасть времени. Сейчас на выстрелы, не разобравшись, бросят людей на помощь,