Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая Страница 3

она крестилась? Немецкие анналы и русские летописи ясно пишут, что она приняла крещение в Константинополе, но из двух греческих источников, упоминающих о ее визите, крещение в Византии подтверждает только один. Когда это было? Император Константин VII Багрянородный, лично с ней знакомый, подробно описал два приема во дворце, на которых она присутствовал, указал все детали, поставил числа – 9 сентября и 18 октября, но не поставил год. Указанное сочетание числа и дня недели подходит к 946-му и к 957-му годам – и существует огромная литература, посвященная спору вокруг выбора одной из этих дат. Разумеется, есть попытки примирить их путем предположения, что она была в Константинополе дважды, хотя ни в одном источнике нет указаний на два визита. А русские летописи дают и третью дату крещения – 955 год, из чего родились предположения, будто княгиня крестилась еще в Киеве, а к императорам поехала уже христианкой…

Да как ее звали-то, собственно? Вариантов немало – Ольга, Вольга, Эльга, Хельга… даже Волга. Мы используем устоявшийся в культуре вариант Ольга, но он не единственный и даже, я вам скажу, не аутентичный. Константин Багрянородный, как мы уже отмечали, лично знакомый с ней, записал ее имя как «Элга» – с той же буквы, с какой пишется ее крестильное имя Елена (Элене). А Константин, человек очень грамотный и ученый, уж наверное, сумел записать так, как ему ее представили, как это имя произносило само окружение княгини. «Ольга» – ославяненный вариант, возникший по тому же принципу, как из Елены получилась Олена, и он оформился к концу Х века, после смерти носительницы. Так что само имя «Ольга», представьте себе, принадлежит не живой женщине, которая давно умерла, а мифическому образу, который жив до сих пор и нам знаком. Князь Игорь свою супругу при жизни называл Эльгой (или Ельгой).

Ну и так далее. Все то длинное, красочное полотно ее жизнеописания, известное широкой публике, возводится над фундаментом из немногих перечисленных выше фактов. Всеми прочими узорами ее жизнь расписала легенда, создававшаяся в течение многих веков: с XI по XVIII. А кое-что к ней прибавляется и сейчас.

Образы княгиня Ольги

Я не случайно употребила слово «образы» во множественном числе – выше уже упоминалось, что их можно выделить не менее трех. Или даже четырех. Начнем с конца – рассмотрим образ Ольги, сложившийся в современном массовом сознании. Самое простое, мемы и прочие комиксы, однозначно связывают образ Ольги с идеей сожжений и массовых убийств. То есть Ольга – это женщина, которая сжигала города вместе с людьми. А поскольку хороший человек таким делом заниматься не будет, в «мифе о княгине Ольге» она отражена как весьма неприятная особа: жестокая, коварная, безжалостная, властолюбивая, холодная. Если мы возьмем художественную литературу, то именно этот отталкивающий образ здесь цветет пышным цветом. Мне известно с десяток исторических романов, в которых княгиня Ольга действует как главный или второстепенный персонаж, и почти везде одно и то же: властолюбивая женщина, которая пыталась оттеснить от кормила сначала мужа, а потом сына. Ей приписывают даже узурпацию власти, принадлежавшей Святославу. Она холодна, никого не любит и ни к чему не стремится, кроме власти, она жестока, способна идти по головам, и даже христианство в ее руках превращается в орудие вражды и ненависти. Столь значимый образ современное нам сознание расписывает самыми черными красками. На множестве рисунков мы видим надменную особу с ледяным сердцем и злыми глазами, в мужской шапке и окутанную дымом пожарища. Ведь правда, вы легко узнаете даже незнакомое ее изображение – по шапке и кресту в руке? Это своеобразный канон и отличительный признак, как чуб у Святослава или лошадиный череп со змеей у Олега Вещего. А ведь при жизни Ольга в шапке не ходила! В Древней Руси женщины не носили шапок, этот предмет вошел в женский гардероб только в XVI веке. Вероятно, В. Васнецов, первым (сколько я знаю) ее такой нарисовавший, использовал данные о старинном костюме именно образцов XVI века, самые древние, какие в его время были известны (исторической реконструкции ведь еще не существовало), и заодно шапка выступает символом ее «мужского разума» и княжеской власти. Но при жизни она носила убрус – полотенчатый головной убор, род покрывала, и именно в нем она, кстати сказать, изображена на миниатюрах Радзивилловской летописи и фресках Софии Киевской. (На многих портретах, начиная с васнецовского, шапка надета поверх убруса.)

Какой Ольгу видит современная культура – и художественная литература, ее яркое выражение? (Мы нередко будем привлекать материалы художественных произведений именно в рамках рассмотрения мифического образа Ольги.)

Семен Скляренко, еще советских времен украинский писатель, пожалуй, самый известный из тех, кто писал про эту семью. Из романа «Святослав» (1969 г.):

«Княгиня была немолодая уже женщина, с продолговатым лицом, тонкими темными бровями, четко очерченным носом, строгими устами, но бледность, несколько глубоких морщин на лбу, большие горящие глаза, которые, казалось, пронизывали каждого насквозь, говорили о ее неспокойном нраве, тревогах, а может быть, о длинных бессонных ночах».

Сколько-то надежных портретных изображений Ольги нет. Есть две фрески в Софии Киевской, на которых, как долгое время было принято считать, изображена Ольга рядом с Константином Багрянородным. Первая картина: в ложе ипподрома мужчина-цесарь стоит рядом с неким безбородым существом, с белым головным убором вроде платка, с засунутыми в широкие рукава кистями рук. Часто можно встретить утверждение, что это – Ольга, хотя едва ли: этот персонаж стоит в церемониальной позе царедворцев (скрестив руки на груди и убрав кисти в рукава) и на голове у него такой же белый убор, как у всех придворных в ложах ипподрома. Так что, скорее всего, это придворный евнух. Да и мужчина рядом, по другой версии, не Константин Багрянородный, а его внук Василий II. Есть другая группа изображений, плохо сохранившихся. На ней император с нимбом вокруг головы, его стражник с круглым щитом в руке и две безбородых (женских) фигуры – у одной на голове нечто вроде венца, у другой белое покрывало. Считается, что это могла быть Ольга с придворной дамой. Но Ольга не имела царского титула и не могла носить венца – может, это царица Елена? Тогда Ольгой нужно счесть вторую фигуру. Черты лица у обеих малоприятные, но это надо отнести скорее к слабому искусству художника и плохому состоянию изображений, чем к портретному сходству. В любом случае, к тому моменту, как художник взял в руку кисть, княгиня Ольга была мертва уже не менее полувека, и даже если бы