Природа хрупких вещей - Сьюзан Мейсснер Страница 29

скончавшейся через год после свадьбы в результате падения с лошади. Я кладу это свидетельство обратной стороной вверх на уже просмотренные документы, моему взору открывается следующий, и у меня перехватывает дыхание, равно как и у Белинды. Поверх оставшихся бумаг в папке лежит маленькая свадебная фотография без рамки, на которой запечатлен Мартин с какой-то женщиной. И это не Кэндис. Ее фотопортрет я видела. На снимке — нарядная пухленькая шатенка, и она, готова поспорить, немного старше Мартина. Переворачиваю фотографию. На обратной стороне кто-то карандашом подписал: «Аннабет Бигелоу и Перси Гровер. 4 июня 1896 года».

— Господи помилуй, — шепотом выдыхаю я. Мало того что Мартин выдает себя за почившего Джеймса Бигелоу, так он еще и был женат под именем Перси Гровер. Я смотрю на молодого Мартина в свадебном костюме, и на меня нисходит откровение. Я поворачиваюсь к Белинде.

— Та скотоводческая ферма, о которой он вам говорил, принадлежала не его отцу и не добросердечному хозяину ранчо, который взял его на работу, как он мне рассказывал. Ее владельцем был его тесть. Потом она перешла к его жене. А Мартин унаследовал ранчо после смерти Аннабет, погибшей при падении с лошади.

Говоря это, я холодею от леденящей душу мысли.

— Дочь хозяина скотоводческого ранчо разбилась насмерть при падении с лошади? — бормочу я. На самом деле лучше бы промолчала. Белинда возле меня пошатнулась. Я хватаю стул, который до этого отставила, и пододвигаю ей.

— Садитесь.

Она со мной не спорит.

— Вы же не думаете, что он ее убил? — охает Белинда. Глаза ее блестят от страха и ужаса.

Внезапно я вспоминаю, что Кэт топталась в дверях, когда я принялась взламывать ящик. Взглянув в ту сторону, испускаю вздох облегчения. Очевидно, девочке надоело наблюдать, как я мучаюсь с замком, и она ушла. Слава богу.

— Нам сейчас не до этого, — говорю я. — Забудьте то, что я сказала.

Белинда кивает, по-прежнему тараща глаза. Но мы обе знаем, что Мартин — бессердечный обманщик, которому нельзя доверять. О том свидетельствуют документы, которые мы перебираем.

Я снова сосредоточиваю внимание на папке. По мне, так это грандиозная коллекция достижений Мартина, а также важнейших личных документов, которые он так тщательно хранит. Я хочу найти свидетельство о смерти Кэндис, той молодой женщины, которую родители определили в престижную школу верховой езды, где она и познакомилась с Мартином Хокингом. Хочу убедиться, что она действительно умерла от чахотки. Если это так, значит, Мартин не убивал Кэндис, чтобы заполучить наследство. Я должна знать наверняка, что ее убила болезнь и только болезнь, — на тот случай, если мне с Белиндой и Кэт придется бежать из этого дома сегодня же ночью и заявить на Мартина в полицию.

Просматриваю оставшиеся документы. Счет за установку надгробия на могиле Аннабет. Свидетельство о продаже скотоводческого ранчо в Колорадо за двенадцать тысяч долларов. Свидетельство о рождении Перси Гровера, родившегося в Кливленде, штат Огайо, в 1875 году. Свидетельство о продаже дома в Лос-Анджелесе, оформленное за четыре месяца до моего вступления в брак с Мартином. Свидетельство о браке с Кэндис, зарегистрированном в июле 1897 года. Два свидетельства о мертворожденных детях, мальчиках, чьими родителями могли бы быть Кэндис и Мартин Хокинг. Первое датировано ноябрем 1897 года, а это значит, что Кэндис была беременна, когда выходила замуж за Мартина. Второе — мартом 1898 года. Но свидетельства о смерти самой Кэндис нигде нет.

Роюсь в других папках. Нахожу карты Калифорнии и Колорадо, а также банковские счета — только на имя Мартина Хокинга; на самом крупном — три тысячи долларов. А вот коллекция некрологов из разных калифорнийских газет. Все почившие — мужчины. Имена их дочерей и адреса проживания обведены карандашом. Некоторые сообщения о смерти напечатаны всего несколько недель назад, другие — более давние. Среди давних — некролог о Джордже Диксоне, в котором выделено карандашом имя Белинды.

— Вот как он вас нашел, — говорю я, хотя ей это тоже очевидно.

Белинда смотрит на свое имя, как на диковинку.

— Зачем? — наконец произносит она через несколько секунд. — Почему именно я?

Я листаю некрологи. Все умершие мужчины были люди состоятельные, все — вдовцы, соответственно, когда они скончались, все принадлежавшее им имущество отошло их детям. И если Мартин охотился за чужим наследством, что он рассчитывал выиграть от брака с Белиндой? Придорожная гостиница — не великое приобретение. Значит, он выбрал ее по какой-то другой причине. Задаваясь этим вопросом, я уже знаю, где, возможно, найду ответ на эту загадку. Верно ли мое предположение, подскажет котельная.

Но прежде я перерываю стол, все, что там есть. Нахожу запертый сейф размером со шкатулку, право собственности на автомобиль Мартина и договоры на аренду гаража, чеки из бакалейной и мясной лавок, а также из «Эмпориума». Нахожу расчетные листки по зарплате, которую платили Мартину, когда он работал на конюшне в Лос-Анджелесе. И не нахожу никаких документов, указывающих на то, что он работает в страховой компании. И ничего, абсолютно ничего такого, что подсказало бы мне, чем Мартин занимается за своим письменным столом, когда бывает дома.

Пожалуй, надо попытаться вскрыть сейф с помощью шпилек, решаю я. Вытаскиваю его из ящика и под ним замечаю какой-то конверт.

Письмо на имя Мартина, отправлено по почте на адрес в Лос-Анджелесе за полгода до нашего с ним бракосочетания. Обратный адрес — лечебница Лас-Паломас в Тусоне, штат Аризона. Переворачиваю конверт. Он вскрыт. Поднимаю клапан, вытаскиваю письмо и начинаю читать:

Дорогой Мартин!

Пожалуйста, не гневайся на отца и на меня. Я знаю, ты не хотел, чтобы меня отправили в лечебницу, но папа считает, что здесь мне будет лучше. Возможно, я даже поправлюсь. Только поэтому я позволила ему тайком увезти меня сюда. Вовсе не для того, чтобы тебя разозлить. Это никакой не заговор. Он боялся, что, если скажет тебе, ты вмешаешься, расстроишь его планы. Мартин, всякий раз, когда у вас с ним возникали разногласия, я всегда была на твоей стороне. И ты это знаешь. Но в этот раз, думаю, он прав. Пожалуйста, прошу тебя, постарайся понять!

Здесь обо мне хорошо заботятся, и я чувствую себя лучше, хотя и не намного. Пожалуйста, навести меня, приезжай, как только сможешь, и Кэт привези. Я знаю, что была ей не самой лучшей матерью, но я хочу попытаться это исправить за то время, что мне еще отпущено. Мартин, я совершила много ошибок. Мы оба с тобой совершали ошибки. Но ведь нет надобности продолжать эту традицию.