Сказители - Утхит Хемамун Страница 28

были грандиозные, гости съехались со всех концов страны. Внутри павильона, превращенного в святилище, была воздвигнута колоссальная статуя, и посетители могли воздать почести усопшему. Помощник покойного настоятеля, который после похорон должен был официально стать его преемником, оказался бывшим одноклассником и добрым приятелем Сиама.

Когда Сиам и Тай увидели друг друга в храме, Тай поинтересовался у брата, чем тот зарабатывает на жизнь, и почему он никогда мне не рассказывал, кем собирался стать. Тай аккуратно формулировал свои вопросы, словно знал что-то, чего не знала я, и как бы загоняя брата в угол, вынуждал его объясниться со мной. Сиам ответил, что занимался много чем и что у него все хорошо. У него было несколько разных бизнесов, и он много разъезжал по стране и за границей, где заключал сделки. По его словам, он был уважаемым человеком, знакомым с людьми из разных слоев общества – от занимавших низшие ступени социальной иерархии до тех, кто занимал высшие. Он говорил, что знает многих людей, которые его уважают. Он также заметил, что человек достигает определенного момента в жизни, когда ему недостаточно думать лишь о себе и своей семье, а хочется улучшить жизни своих сограждан. Он сказал, что мечтает заняться политикой, – и мне показалось, что это новая вершина, которую он вознамерился покорить. Сиам заявил брату, что хочет помогать другим, что вызвало у Тая усмешку: тот явно не поверил ни единому слову. У меня создалось впечатление, что оба мои сына даже теперь не могли спокойно взглянуть друг другу в глаза.

Оставшись наедине с Сиамом, я спросила, насколько серьезно его намерение помогать своим согражданам. Не станет ли он тем самым лишать короля его работы? Он засмеялся и ответил, что в наше время король выше политики. Он – столп нации и позволяет своему правительству заниматься повседневным управлением страной – правительству, которое отныне избирается народом. Сиам попытался мне объяснить, что Таиланд теперь являлся конституционной монархией.

– То, что говоришь, кажется мне чересчур сложным и далеким от жизни, – сказала я ему. – Раньше все было гораздо проще. Когда все стало таким запутанным?

– Мир не перестает меняться, – ответил он. – Ничто не вечно. Ты так не считаешь?

Хотя я с ним согласилась, но заметила, что вряд ли такие перемены приведут к чему-то хорошему. На что он ответил, что сомнение всегда приводит к хорошим результатам.

– Ладно, отлично, – сказала я. – Ты умело управляешься со словами.

Я помолчала перед тем, как задать ему следующий вопрос.

– А почему тебе хочется помогать людям, а не другим живым существам? С людьми не так просто иметь дело: они грызутся друг с другом, точно собаки. Слово «кхон», или «человек», означает полукровку, помесь разных пород: мы не знаем, откуда они все взялись. От них одни только неурядицы на Земле, потому что они считают себя лучше прочих живых существ. Они захватывают все, что могут, они проводят воображаемые границы, чтобы заявить свою власть над королевством или страной. Они придумали разные понятия вроде «государства» только для того, чтобы оправдывать вторжение в другие земли. И я видела, как с течением времени все становилось только сложнее. Видела, как люди жаждут все контролировать: страсти, любовь, бестолковое стремление к власти. Я все это видела. И по мере того, как продолжительность их жизни укорачивается, усиливается их стремление к бессмертию. Они готовы пойти на все, лишь бы почувствовать себя так, словно им уготована вечная жизнь. А что хорошего в вечной жизни? Никто никогда меня не спрашивал, каково это. А в ней нет ничего хорошего. Обладая бессмертным духом, ты вынужден бороться за выживание. Истина в том, что долгая жизнь – вовсе не счастливая жизнь, но лишь обретя счастье, ты хочешь жить как можно дольше. Познавшему счастье его становится всегда недостаточно: очень немногие научаются довольствоваться тем, что имеют. Я полагаю, что удовлетворение – вот что позволило моему отшельнику и Будде возвыситься над обычными людьми. Вот я и удивляюсь, почему ты хочешь помогать людям, а не другим живым существам.

– Потому что мы – смесь разных пород, мам. Более того, людям необходимо хорошенько перемешаться. Слово «кхон» происходит от глагола, который означает «смешивать»: чтобы стать по-настоящему людьми, мы должны смешаться с другими. Люди обладают способностью учиться, понимать, исправлять прошлые ошибки. Перемены людям даются нелегко. Это всегда вызов, но также и необходимость. – Он помолчал немного и добавил: – Разве ты не будешь гордиться, если однажды, в будущем, люди станут вспоминать меня? Говорить обо мне? Ценность человека определяется не тем, что он говорит о себе, но тем, что говорят о нем другие!

– У тебя чему угодно находится объяснение, – сказала я. – Но я все равно люблю тебя, несмотря ни на что. Ты же это знаешь, правда? Я родилась из земли, а мать ценна так же, как и страна, в которой ты родился. Надеюсь, ты осознаешь, что тебе не надо ничего делать, чтобы завоевать мою любовь, потому что я всегда тебя любила. – Я продолжала: – Но прошу тебя, не пользуйся моей любовью для оправдания своих поступков. Не утверждай, что ты действуешь из благодарности ко мне, потому что ты ничего не должен моей любви. Моя любовь сродни воде: она бесконечно течет из своего истока. Поэтому не поступай так, как будто моя любовь может в любой момент пересохнуть, как будто ты не можешь дать мне свою любовь в ответ.

И еще я сказала ему, мне нравится, что он живет такой насыщенной жизнью, путешествует по разным странам, видит разные города. Следы его ног отпечатались на этом теле – теле его матери; и я могла ощущать биение его сердца, как бы далеко от меня он ни находился.

Сиам пробыл со мной еще десять дней, а потом как-то утром сказал, что ему надо уезжать. Я сказала, чтобы он обо мне не беспокоился. Он попрощался и пустился в путь.

А вскоре после его отъезда наша земля подверглась сильнейшему наводнению. Вода хлынула со всех сторон: с гор, от разлившихся рек и из отдаленных уголков, куда не добирался ни один человек. Вся земля была затоплена. Поля и поселки были смыты водой и унесены бурными потоками. Местные жители были в смятении. Никогда прежде они не видели, чтобы Ганга[47] выражала свой гнев. К счастью, мы с Таем выстроили мой дом на сваях, вода поднялась до пола, но до меня не добиралась. Тай приехал в своей лодке проведать мать и стал убеждать меня бросить здесь все и переехать к нему в дом. Но я сказала, что