Изгнание - Елена Бауэр Страница 26

в Англии, путь в Оксфорд или Кембридж был бы им заказан. Максимум, что их ждало бы там, – образование средних учебных заведений. Но, как видно, наши молодые мятежники не слишком ценили возможности, которые дарила им Родина, надменно называемая ими исключительно в связке с эпитетом «отсталая». Скорее даже наоборот, похоже, несоответствие уровня университета и собственного статуса порождало ощущение ущербности, злило и раздражало их. Русские персонажи статьи словно сошли со страниц романа Достоевского. Пугало, что они вдруг ожили в громадных масштабах.

Павел, хоть был и обижен на брата, все же не мог не волноваться за него. Ники передал дяде, как Сергей отозвался о смерти Сипягина: «Возмутительное убийство, но какая чудесная христианская кончина!» Это высказывание задело Пица. Он пока не мог разобраться, было ли это каким-то предчувствием надвигающейся катастрофы или злостью за то, что брат, как всегда, желал спасти весь мир, пусть даже ценою своей жизни, и лишь ему в его сердечном деле помочь не хотел. В его голове бродили бесформенные, непонятные мысли, не дававшие покоя. Он предпочитал пестовать в себе злость и обиду, иначе он мог растаять и еще, чего доброго, позволил бы Сергею переубедить себя.

Теперь братья встретились в мае. Павел только вернулся из-за границы. Он ничем не выдал своего беспокойства за Сергея, напротив, был с ним сух и холоден.

XVIII

Вернувшись на Родину, не найдя за рубежом никого, кто бы взялся за венчание без развода, Павел загрустил. Его энтузиазм по поводу женитьбы начал улетучиваться, как аромат легкого парфюма, от которого за считаные минуты остается едва уловимый шлейф, а к концу дня уж и не вспомнишь, каков был запах. Не добавляла оптимизма и перемена в отношении к нему августейшего племянника. Вняв советам Победоносцева, Великий Князь пытался уговорить Ники уволить его от командования Гвардейским корпусом, чтобы он мог уехать и остаться надолго за границей. Император, который понимал, что стояло за этой просьбой, отреагировал на нее неожиданно жестко. Павел никогда раньше не видел Государя таким резким. Царь потребовал, чтобы Его Императорское Высочество помнил свой долг и действительно командовал войсками в лагере, иначе ему, как Монарху и главе семьи, придется прибегнуть к крутым мерам.

Кто знает, как бы закончилась любовная драма Павла, если бы не энергичность Мамы Лёли. Она не собиралась сдаваться. Ей таких трудов стоило подвести Великого Князя к желанию официально оформить их союз, что теперь она не собиралась сидеть сложа руки и наблюдать, как гаснут его глаза. Не бывать этому!

Она убедила Павла, что нужно готовиться к бегству. Если им не удастся получить развод и венчаться в России, значит, они будут жить вместе в какой-то другой стране, в Европе. Не теряя надежды поделиться небольшой порцией веры в лучшее со своим любимым, она обивала пороги, прося помощи у всех, кто был близок Царю. Она в очередной раз умолила Павла обраться за помощью к старшему брату, Владимиру.

Михен в те дни находилась в крайней степени раздражения. Все ее радужные планы летели в тартарары. Елена в скором времени выходила замуж за греческого Ники, с чем Марии Павловне было чрезвычайно сложно смириться. Но это было еще полбеды. На днях Кшесинская родила от младшего сына, Андрея, мальчика, которого назвали в честь августейшего деда Владимиром. Великая Княгиня скрежетала зубами. В довершение всего старший сын Кирилл, похоже, был замешан в разводе Даки и Эрни. Оставалось дождаться сюрприза от среднего, Бориса, тогда можно было бы подумать, что все ее дети вступили в заговор, целью которого являлось свести ее в могилу, доведя до пика нервного истощения. Михен было так плохо, что невольно хотелось, чтобы все вокруг тоже страдали. Счастье Павла и Ольги – вот что могло заставить публику отвлечься от злоключений ее детей. Хотя бы на время.

– Владимир, протяни, наконец, брату руку помощи! – потребовала она после ухода Павла, который снова плакался о безысходности и мрачной своей судьбе.

– Ежели ты настаиваешь… – повеление супруги несколько удивило Великого Князя, который никак не мог сообразить, зачем ей это. Но разве существует хоть один мужчина на Земле, который понимает все до единого капризы своей жены? Иногда лучше не вникать. – Но что же я могу поделать? Он ведь сам не дает слова Ники, что не женится на Ольге…

В последнее время Владимир Александрович заметно сдал. Он потерял несколько зубов и в один момент превратился в старика с подшамкивающим ртом.

– Поручись ты за него! – удивила Михен супруга неожиданным предложением. Она будто хотела наказать мужа за то, что он потакал этой пронырливой балерине, окрутившей их мальчика.

– Как? – не понял муж. – Ты просишь меня обмануть Ники? Солгать Императору?

– На Павла страшно смотреть! Не приведи Господь, случится какая-нибудь беда от отчаяния, не совестно вам будет, что, прикрываясь честью, отвернулись от него, не помогли ему, когда он умолял?

– Да что ты такое говоришь! Что с ним может случиться?

– Ты разве его не видел сегодня? Бледный, нервный, взгляд отчаянный!

– Неужели все настолько плачевно? – засомневался Владимир. Иногда он доверял супруге больше, чем собственным глазам.

– Ежели ты не хочешь этого замечать, я умываю руки! В конце концов, это твой брат, – на лице Михен мелькнула тень презрения. – Я бы за своего брата, ежели он был бы жив, сражалась.

– Даже ежели б я и хотел поручиться, как это сделать?

– Пусть он тебе даст слово…

– А ну как он все равно женится?

– Как же он женится, ежели ты за него поручишься? – усмехнулась Мария Павловна, думая про себя: «Женится, конечно! Без сомнения, женится!»

– Как бы оба мы не вышли лжецами…

– Как посмотреть… Никто из вас не обманет Императора в любом случае! Ежели он что и выкинет, ты сможешь даже оскорбиться, потому как окажешься обманутым.

– Однако вся эта комбинация с душком…

– Тогда забудь и наблюдай, как погибает твой младший брат! Хороши же вы с Сергеем!

– И зачем Ники так категоричен! – нервно заворчал самый старший из оставшихся братьев Павла. – Я еще Саше говорил про Миш Миша, что морганатические браки неизбежны. И вуаля! Я прав, как, впрочем, и всегда!

Михен бросила на него суровый взгляд. К чему это он клонит? Какая еще неизбежность? Не намекает ли он еще и на Кшесинскую? Ну уж нет, эта вертихвостка войдет к ним в семью только через ее труп!

XIX

Июльская жара утомляла. Плавящиеся на булыжных мостовых петербуржцы пытались как можно быстрее преодолеть открытое пространство и укрыться в тени садов, а еще лучше подставить