Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков Страница 23

– Господин де Робиен, потрудитесь рассказать, почему вы сегодня опоздали к докладу, – спросил атташе посольства Франции посол Нуланс.

– Это вообще чудо, что я смог добраться до посольства, – ответил граф де Робиен.

– Вы были арестованы?

– К счастью, нет. Сегодня по дороге в посольство я видел колонну манифестантов. Они шли со стороны Выборгского района, развернув знамёна и флаги. Пересекли Литейный мост. Перед мостом был оборудован пост, где солдаты, матросы и красногвардейцы приказали манифестантам повернуть назад, подкрепив приказ залпами в воздух.

– Вы сами это видели? – живо спросил Нуланс. Сведения надлежало немедленно включить в очередной отчет.

– О ла-ла, – граф взмахнул руками, – нет ничего смешнее, чем смотреть на этих героев, спасающихся со всех ног после первого залпа. Чтобы бежать быстрее, многие бросали свои знамёна. Красногвардейцы, догнав кого-то из толпы, норовили вырвать у них флаги. Я наблюдал, как они падали с моста словно кружащихся ярко-красные бабочки и опускались на блестящую поверхность застывшей Невы.

– Я ценю ваш юмор, граф, но хотелось бы больше конкретных примеров, – сказал посол.

– Потом прилетел самолёт большевиков и сбросил в Неву бомбу, которая проделала большое отверстие во льду. На улицах повсеместно начались беспорядки. Представляете, я вынужден был спасать граждан Франции, которые боялись выходить из пансиона.

– Вы храбрец, граф, – с иронией сказал посол.

В кабинет, где они вели беседу, проскользнул советник посольства Дульсе.

– Докладываю, господин посол. На Литейном и в самом деле стреляли, на углу Кирочной и Пантелеймоновской, но как всегда было больше шума, чем ущерба. Улица Шпалерная, что ведёт к Таврическому Дворцу, где собирается Учредительное собрание, перегорожена огромной баррикадой из чурбаков и брёвен. Солдаты, которые её охраняют, то и дело заимствуют поленья для большого костра и греются вокруг него.

– К чему эти ненужные детали? – недовольно покосился Нуланс, – потом, когда вы будете писать мемуары, можете дать волю фантазии, мне сейчас нужны только факты.

– Я вас понял, господин посол, – наклонил голову советник, – далее только факты.

Чтобы защитить подходы к дворцу, большевики разместили на первых этажах зданий матросов с пушками. Сейчас все ждут начала заседания Учредительного собрания. Большевики настаивают на том, чтобы делегатов было не менее четырех сотен, это надо для кворума.

Делегаты активно собираются на заседание. По сведениям из нашего источника, состав Собрания невыгоден большевикам. Их представители в меньшинстве: всего приблизительно четверть собравшихся. Социалисты-революционеры составляют большую часть делегатов, они представлены во всем многообразии, от правых до лево-центристов. Кадеты и другие депутаты от национальных окраин тоже присутствуют, но их количество невелико.

– Господин посол, разрешите. Я пойду в Таврический и лично буду присутствовать на первом заседании Собрания. Нам нужны сведения из первых рук.

– Вас могут не пропустить.

– Меня? Исключено! – сказал граф, – Я знаю, как найти подход к этим мерзнущим у костров матросам, в конце концов, мы же союзники и должны знать, что будет происходить на заседании Собрания.

– Хорошо, разрешаю действовать на ваше усмотрение. Можете взять собой кого-нибудь из военной Миссии, капитана Садуля, например. Его авторитет может пригодиться.

– Я справлюсь и без него, – господин посол, – ответил де Робиен.

– Господа, старший офицер тайного общества георгиевских кавалеров вернулся на конспиративную квартиру в большом волнении. Я не видел такого с 1905 года. Я служил в Преображенском полку и принимал участие в подавлении волнений, но такого ужаса тогда не было.

Большевики палят не разбирая, толпа деморализована. Я видел на улице убитую девочку лет двенадцати. Она просто вышла из дома, чтобы посмотреть на идущую толпу. Случайная пуля, и все, жизнь закончилась. Какое горе семье!

– Вы хотите сказать, что этих людей кто-то специально вывел под пули? Кто этот Гапон, – спросил артиллерийский поручик.

– Я не знаю, но то, что это провокация – безусловно, и то, что большевики были к этому готовы, тоже не оставляет сомнений.

По-моему сделано все для того, чтобы скомпрометировать Учредительное собрание.

– Так оно начало работу?

– Да, заседание уже идет.

– Ну что же, господа, вероятно, завтра будет уже другая Россия, у большевиков нет большинства, их предложения наверняка заблокируют. Нам надо быть готовым в случае перехода власти доделать то, что не получилось 1 января.

– Вы предлагаете закончить с Лениным?

– Да, как только власть перейдет к законным представителям, мы завершим начатое, даже если при этом придется штурмом брать Смольный.

Граф де Робиен оделся и пошел в Таврический дворец. Нуланс отправил с ним еще одного сотрудника посольства, главным образом для того, чтобы сообщить в случае ареста Робиена о его положении и немедленно принять меры.

– Скажите, граф, – сотрудник был любознателен, – я слышал, что в Ленина стреляли. Это покушение?

– Не знаю определенно, – ответил де Робиен, у него не было желания сейчас о чем-то разговаривать, он понимал важность момента.

– И все-таки. Мне очень любопытно, я бы хотел записать об этом в свой дневник.

Робиен усмехнулся, сам он уже сделал запись о покушении на Ленина, ведь это случилось как раз во время истории с румынским послом Диаманди, такое не забывается.

– Я жду, граф, сгораю от нетерпения, – настаивал сотрудник.

– Точно ничего не известно, говорят, в понедельник вечером было совершено покушение на выходе с митинга на Михайловской площади, вскоре после встречи с главами посольств. На углу Караванной улицы по его автомобилю произвели много выстрелов. Неизвестно, стреляли в него лично, или «товарищи» открыли огонь по «буржуйскому» автомобилю. Такие факты уже бывали. Анархисты таким образом добывают себе транспорт.

Как бы то ни было, он был на волосок от смерти: говорят, что его секретарь, видя, что машину обстреливают, рукой пригнул голову Ленина и был ранен в палец.

– Я обязательно это опишу в письме жене, – ответил сотрудник, большое спасибо за интересные сведения.

Граф не ответил, и дальше они проследовали молча, каждый думал о своем.

В каждом посольстве есть такие люди, они далеки от политики, не понимают, что происходит, просто служат, как служили бы и в мирное время. Им невдомек, что дипломатическая неприкосновенность, это неотъемлемое право для цивилизованного общества, здесь в России не стоит ничего, и все в равной степени, от посла до последнего клерка, ежедневно подвергаются опасности.

– Впереди показалась баррикада.

– Я сейчас переговорю с солдатами и постараюсь, чтобы они пропустили меня в зал заседаний, – сказал де Робиен, – вы ожидайте на углу и если меня никто не арестует, возвращайтесь назад в посольство.

Граф подошел к солдатам. Было уже темно. Отблески пламени освещали их румяные лица.