Деньги - Александр Михайлович Бруссуев Страница 2

  Тойво понимал, что любые вопросы, касающиеся перераспределения денег, организовывают люди, которым хорошо известна природа происхождения всех этих денег. В данном случае среди организаторов могли быть как наши — те, что с Куусиненом, так и не наши. Во втором случае просматривалась зловещая фигура Маннергейма. Любопытно.

  - Полагаю, речь идет о части средств, изъятых нами с банковского хранилища?

  У Антикайнена почему-то язык не поворачивался сказать, что все эти деньги были добыты при его непосредственном участии. Вероятно, потому что достаточно большую сумму он по непонятным причинам сокрыл и от товарищей, и от врагов. Лишь два человека знали об этом: он и спортсмен Пааво Нурми. Ему не хотелось вспоминать события двухлетней давности, боясь, что каким-то образом проницательный Куусинен догадается, что Тойво сдал в партийную кассу не все.

  - Ну, не стоит скромничать — это ты добыл нам все, что должно было уйти Таннеру и Манергейму, - сказал Отто. - И тебя же первого за эти деньги закрыли в кутузку. Не подозрительно?

  Часть партийной кассы, которой принялись распоряжаться по своему усмотрению братья Рахья, и была целью всей операции с «Револьверной оппозицией». Но пошло все по другому сценарию.

  Куусинен выглядел удрученным.

  - Позволь, - догадался, наконец, Тойво. - Так деньги у Рахья все-таки пропали? И пропали неизвестно куда?

  Отто несколько раз кивнул головой в полной задумчивости.

  - Буржуи? - спросил его Антикайнен, намекая на Маннергейма и компанию.

  - В том-то и дело, что нет! - ответил Куусинен. - Деньги ушли какой-то третьей стороне. Можно, конечно, предположить, что Таннер пускает нам пыль в глаза. Но на самом деле они не при делах — это мы знаем теперь наверняка. Также, как и они теперь знают, что мы остались в дураках. Какой все-таки этот Рахья идиот — вывел из оборота такую сумму, чтобы только иметь возможность распоряжаться ей по своему желанию!

  Какой из братьев Рахья подразумевался — Тойво не стал переспрашивать. Он внезапно вспомнил лицо человека из окна соседней с Элоранта квартиры. Эстонский мистификатор, Тынис, не мог появиться там случайно. Или, все-таки, мог?

  Если изначально предполагался обыкновенный бандитский захват денег, которым должны были заняться вполне опытные парни, то отчего же они пошли в такой разнос? Зачем стрельба, зачем столько ненужных и случайных жертв? Тойво знал всех «револьверных оппортунистов», но ни за кем не замечал каких-нибудь садистских наклонностей.

  - В принципе, для Партии это не смертельно, это оказалось смертельно для людей, - продолжал говорить Куусинен. - Предположить, что таким вот образом Рахья, или кто другой попытался закрыть растрату — так смысла в этом вообще никакого. Но если деньги ушли — а никто из стрелков их не забрал — они обязательно должны где-то всплыть.

  С этим Антикайнен был согласен, такое дело могла провернуть только организация. Одиночке не потянуть. Ну, а если в организации появились какие-то неизвестные фонды, значит, нужно найти им объяснение, или, хотя бы, совершить хитрый отвлекающий маневр.

  - Если в этом замешан кто-то из нынешних вождей, то скоро следует ждать события, которое может отвлечь на себя все внимание, - заметил Тойво.

  - Правильно. Будет мятеж. С платформой, требованиями, идейной подоплекой, но совершенно бесцельный, - согласился Куусинен. - С помощью этого мятежа можно, не отвлекаясь на новую революционную деятельность, прибрать к рукам всю власть. У кого банк — тот и банкует. Был Ленин — станет кто-то другой.

  - Сталин?

  - Может быть, но тут же и Яша Свердлов, опять же — Дзержинский, товарищ Троцкий, да и целая банда еврейчиков. Каждый может на себя одеяло потянуть.

  - Но у них же царское золото в резерве! - разговор о видных деятелях начал утомлять Тойво. Он не желал ни с кем из них иметь никаких дел, даже косвенно. Ему хватило общения с Глебом Бокием.

  - Царское золото взял Колчак, спрятал его в Японии, те его тотчас же сперли и принялись за государственное развитие: зомбирование населения, промышленный шпионаж и расширение территорий. Японское чудо, а потом корейское чудо и далее китайское чудо.

  - Чудны дела твои Господи!

  Тойво ощутил, что какую-то правильную мысль он сейчас потерял, что-то очень важное упустил. Вот только что? Проклятые японцы.

  - А что мне делать с этим теперь-то? - он вытащил из нагрудного кармана свой паспорт, открыл и прочитал. - Тойво Иванович Антикайнен.

  - У меня тоже есть, - кивнул головой Куусинен. - Отто Иванович Куусинен.

  «А я Кустаа Иванович Ровио», - подумал в Москве товарищ Ровио.

  «Меня зовут Эдвард Иванович Гюллинг», - дунул на мыльный пузырь Гюллинг, нежащийся в ванне дома на Каменноостровском проспекте.

  «Ко мне можно обращаться: Адольф Иванович Тайми», - мысленно представился Тайми.

  «Оскари Иванович Кумпу, к вашим услугам», - приснилось Оскари Кумпу, отдыхающему после наряда в роте.

  Вероятно, паспортист решил всех финнов представить братьями по отцу. Отец-то у пролетариата один на всех: или Карл, или Ильич. Вот блин, отчего же они Ивановичами получились? Паспортиста, подлеца, конечно, расстрелять, но, как говорится, что написано пером, то уже не вырубить топором.

  Так и остались все финские коммунисты Ивановичами.

  - Ничего страшного, - успокоил Антикайнена Отто, убирая свой паспорт в карман. - Поедешь в Финляндию — паспорт спрячешь в надежном месте. Там тебе Советские документы ни к чему, там они силы не имеют, а мы, стало быть, там вне закона. Так будет всегда.

  - Эх, жизнь — жестянка! - вздохнул Тойво. - А в Финляндию меня выпустят?

  - Да хоть завтра! - даже обрадовался Куусинен. - Увольнительную тебе на неделю справим — оденешься чухонцем и через границу прокрадешься. Там теперь нашего брата — хоть пруд пруди. Нелегалы.

  Антикайнен, конечно же понял, кого имел ввиду его старший товарищ, когда про братьев говорил - «Иванычей», конечно же. Его донельзя порадовала перспектива навестить свой фатерлянд, но вместе с этим он опять слегка опечалился: что-то важное от него вновь ушло, что-то, заслуживающее внимания.

  С визитом на родную землю не надо было затягивать, потому что осень уже отплакалась всеми своими осенними дождями, того и гляди — снег выпадет. А снег — это следы. Снег — предатель контрабандиста, снег — соратник пограничников.

  - Знаешь, Отто, я тебе что-то непременно должен был сказать, какую-то важную вещь — вылетело из головы, хоть убейся.

  - Ладно, навестишь Лотту, отдохнешь после трудов твоих праведных, глядишь — и вспомнишь. Никуда от нас события не денутся. Они нас опережают.