Колумбы росские - Евгений Семенович Юнга Страница 19

ознакомиться с проектом нового вояжа, задуманного капитан-командором: одному отряду кораблей плыть от Камчатки в двух направлениях — на восток, где по рассказам камчадалов находилась Америка, и на юг, вдоль Курильской гряды, на поиски северного пути в Японию; второму отряду выйти из Архангельска, Тобольска и Якутска, спуститься к устьям Оби, Енисея, Лены и, производя опись берегов Сибири для точного обозначения северных границ Российской державы, проведывать путь в Тихий океан через Ледовитое Нордное море.

Грандиозный замысел капитан-командора делал честь любому исследователю, ибо не ограничивал экспедицию рамками морского вояжа. Беринг рассуждал, как патриот страны, под чьим флагом плавал, сражался и жил тридцать семь лет: две трети своего существования, всю свою сознательную жизнь человека, проведывателя, воина. Он мыслил масштабами Петра первого и мог с неотъемлемым правом назвать себя достойным учеником преобразователя, которому соотечественники заслуженно присвоили титул Великого. Проект Беринга был планом-комплексом мероприятий, направленных к освоению богатств тихоокеанских окраин Азиатского материка, созданию там гаваней и флота, воспитанию плеяды моряков под знаменем петровских традиций с начертанными на нем словами царя-адмирала: «Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит находить славу государству чрез искусства и науки…»

Однако времена изменились. Страной управляли люди иного склада мыслей. Долго и тщетно обивая пороги присутственных мест, Беринг ни в ком не встречал поддержки. Ревнитель петровских традиций Федор Матвеевич Апраксин умер, прочие соратники Петра обретались в немилости.

Два с половиной года капитан-командор томился в забвении и нужде, пока проект экспедиции не попал к патриоту и любителю географии, автору первого атласа нашей страны, обер-секретарю Сената Кириллову. Тот, восхищаясь смелостью замысла, уговорил президента Адмиралтейств-Коллегии графа Головина[81] принять отвергнутое предложение и заручился согласием Академии Наук участвовать в экспедиционных плаваниях.

Повеяло попутным фортуне ветром. Сенат разрешил экспедицию на срок до шести лет и, назначив Беринга командующим, поручил Адмиралтейств-Коллегии «определить в товарищи ему добраго моряка из русских». Адмиралы, не колеблясь, избрали капитана Чирикова.

Так вновь начался путь на восток, вымощенный страданиями и ошибками капитан-командора. Разбросанная на пространстве в двенадцать тысяч верст экспедиция оказалась ему не под силу. Да и как мог практически руководить ею даже самый искусный организатор той эпохи, пусть с непреклонной волей и железными нервами, но сидя в Охотске, откуда в Адмиралтейств-Коллегию путешествовали свыше года… В пору было сладить с непосредственно подчиненными капитан-командору, сосредоточенными в устье Охоты отрядами Чирикова и Шпанберга. На плечи моряков легло все, что называлось подготовкой к вояжу: мучительные переходы по якутской тайге с провиантом и материалами, отковка корабельных частей, выварка смолы и соли, сплав бревен для постройки бараков и пакетботов. Люди озверели от лишений и сообща винили командующего. Много врагов нажил Беринг в Охотске, но злейшими из них были его доброта и доверчивость. Там, где надлежало сказать нерушимое слово начальника, он занимался отеческими увещеваниями.

Внешность капитан-командора соответствовала перенесенным испытаниям.

Обок с Чириковым сидел, подперев ладонями седую голову, глубокий старик, согбенный жестокими ударами судьбы, полный усталой покорности. Беринг выглядел старше семидесятилетнего Эзельберга.

— Иван Иванович… — Астрономии профессор покровительственно притронулся к плечу капитан-командора. — Облыжность господина адъюнкта доведу до Академии членов с первой оказией.

Беринг равнодушно поблагодарил.

— Надлежит исполнить долг наш, — вяло сказал он и, достав инструкцию Адмиралтейств-Коллегии, зачитал ее вслух.

— … Итти для обыскания американских берегов, дабы они всеконечно известны были… На оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы и как то место называют, и подлинно ль те берега американския… Следовать подле них, сколько время и возможность допустит, по своему рассмотрению, дабы к камчатским берегам могли по тамошнему климату возвратиться…

Моряки напряженно слушали.

— Куда направить предстоящее плавание для открытия предполагаемых за Камчаткою земель? — вопрошал Беринг. — Каков курс избрать, господин капитан, господин профессор, господа офицеры и штурманы? Не на восток ли, где в прошлую экспедицию искан загадочный материк? И ежели на восток, то каким румбом?

— Резон основательный, — тотчас заговорил Чириков. — Мехиканская провинция проведана гишпанцами и далее пятидесятая градуса к югу спускаться ради одного уведомления об Америке не к чему. Також дальше шестьдесят пятаго градуса подниматься к северу. Тамо обследует лейтенант Дмитрий Лаптев, коему назначено обогнуть Чукотский нос из устья Лены. Посему резоном полагаю плыть на восток в пределах сих пятнадцати градусов.

Чихачев присоединился к нему.

— Утверждаясь на признаках, примеченных вами, господин командующий, в первой экспедиции, именно: что сосновыя и другая деревья, который на Камчатке не растут, восточным ветром к берегам камчатским приносит; что некоторый птицы ежегодно в свое время с восточной стороны прилетают и, пробывши несколько месяцев на камчатских берегах, в свое время назад улетают, должно проложить курс на восток.

— Андреян Петрович! — Капитан-командор предоставил слово Эзельбергу. — Как полагать изволишь?

Старый штурман, собираясь с мыслями, похмыкал, покрякал, но высказаться не успел.

Вскочил, потрясая свернутой в трубку картой, астрономии профессор:

— Господа мореплаватели! На копии сей, снятой братом моим Жозефом Делилем, Санкт-Питербурхской академии членом и географом, с подлинной карты брата моего Гильома Делиля, перваго географа короля французов, — он развернул ее, — в недальнем расстоянии от берегов камчатских на полдень нанесена земля, виденная дон Жуаном де Гамою на востоке от земли Компании, голландским кораблем «Кастрикумом» найденной, об чем доподлинно ведомо господину командующему.

Офицеры навострили уши. Парижанин намекал на интригующую моряков тайну. Однажды, беседуя с земляком Шпанбергом, капитан-командор обмолвился, что держал в своих руках корабельный журнал голландского брига «Кастрикум» с подробным описанием земель Штатов, Компании и Жуана де Гамы, о чьих несметных богатствах распространялись самые фантастические версии. Шпанберг истолковал его слова, как признание; среди моряков разнесся слух, что у капитан-командора хранится купленный за большие деньги журнал «Кастрикума» с указанием пути к таинственным тихоокеанским островам.

Беринг не пошевелился, и Делиль продолжал:

— Сожаления достойно, что не можно мне было сыскать о сей земле иных известий, кроме что на ландкарте показано. Того ради я потому, яко положил, тако и расстояние обретенной де Гамою земли, применяясь к Камчатке, подлинно определить мог. Лежит она в параллели промеж сорок пятым и сорок седьмым градусами, куда прежде протчих курсов итти соблаговолите, уповаю[82].

Чириков не согласился.

— Мартын Петрович Шпанберг, возвратясь из вояжа к берегам нипонским, доносил Ивану Ивановичу не в пользу сей ландкарты.

Моряки поддакнули. Рассказы участников плавания экспедиционного отряда, отправленного двумя годами ранее под командованием Шпанберга на поиски Японии, опровергали существование земель Компании, Штатов и Гамы. Шпанберг, по распоряжению Беринга, спустился на юг не вдоль Курильской гряды, а по меридиану Камчатки до сорок второй параллели, где предполагались острова сокровищ. Там, к общему разочарованию, простирался пустынный океан.