Послания - Иван IV Грозный Страница 13

– ничего не укроется от огня очей Его, знающего сокровенные тайны; Он знает, за что вы восстали на меня, за что ненавидите меня, за что пострадали и за какое безумие я в конце концов воздал вам милостивое наказание. Наоборот – вы виновники всего, ибо вы, говоря словами пророка, считали меня за червя, а не за человека, толковали обо мне, сидя у ворот, и пели обо мне, выпивая вино с другими изменниками, пусть же судит все ваши льстивые советы и замыслы истинный судья – Христос, Бог наш. Ты ведь хочешь поставить судьей Христа, а делам его не следуешь, ибо Он говорил: пусть не зайдет солнце, пока вы будете гневаться, а ты даже на Страшный суд хочешь идти без прощения и отрекаешься от обидчиков.

Напрасных гонений и зла ты от меня не претерпевал, бед и напастей мы на тебя не навлекали, а если какое-нибудь небольшое наказание и было, то было оно за твое преступление, ибо ты вступил в соглашение с нашими изменниками. Не возводили мы на тебя лжи и не приписывали тебе измены, которой ты не совершал; за твои же действительные проступки мы возлагали на тебя наказание, соответствующее вине. Если же ты не можешь пересказать всех наших опал из-за множества их, то может ли вся вселенная перечислить все измены и притеснения в государственных и частных делах, которые вы причинили мне по вашему дьявольскому умыслу? Ничего мы тебя не лишали, от Божьей земли тебя не отлучали, но ты сам лишил себя всего, подобно скопцу Евтропию, – не Церковь его предала, а сам он от нее отрекся, так и ты: не Божья земля тебя изгнала, а сам ты от нее отторгся и принялся губить ее. Какое же я тебе сделал зло и какую обнаружил ненависть? Видели мы тебя с юности при нашем дворе и в совете, и еще до нынешней твоей измены ты всячески пытался нас погубить, но мы никогда не наказывали тебя за твои злые замыслы. Это ли наше зло и неумолимая ненависть, если, зная, что ты замышляешь против нас зло, мы держали тебя в таком приближении и чести, какой не удостаивались твои отцы: всем ведь известно, в какой чести и богатстве жили твои родители и какие пожалования, богатство и честь имел твой отец, князь Михайло. Все знают, каков ты по сравнению с ним, сколько было у твоего отца управителей по селам и сколько у тебя. Отец твой, князь Михайло, был боярином Кубенского[114], ты же был наш боярин: мы удостоили тебя этой чести. Разве не достаточно было тебе чести, имения и наград? Нашими пожалованиями ты был лучше своего отца, а заслугами – хуже, ибо совершил измену. Но если так, чем же ты недоволен? Это ли твое добро и любовь к нам, если ты всегда тщательно расставлял против нас сети и препятствия и, подобно Иуде, предназначал свою душу для гибели?

А что, по твоим безумным словам, твоя кровь, пролитая от рук иноплеменников ради нас, вопиет на нас к Богу, то, раз она не нами пролита, это достойно смеха: кровь вопиет на того, кем она пролита, а ты выполнял свой долг перед Отечеством; ведь если бы ты этого не сделал, то был бы не христианин, но варвар. Вот о нас можно так сказать: насколько сильнее вопиет к Богу наша кровь, пролитая из-за вас, – не кровавый поток из ран, но пот, пролитый мною при многих непосильных трудах и ненужных отягчениях, совершенных по вашей вине! Также взамен крови я пролил немало и слез из-за вашей злобы и притеснений, немало издыхал и стенал и испытал из-за этого оскорблений, ибо вы не возлюбили меня и не поскорбели вместе со мной о нашей царице и детях. И это мое страдание вопиет на вас к Богу еще более, чем другие ваши злодейства: ибо одно дело – пролить кровь за православие, а другое – желая чести и богатства. Такая жертва Богу не угодна: Он скорее простит удавившемуся, чем погибшему ради славы. Мои же обиды и то, что хоть крови я не пролил, но зато испытал от вас оскорбления и противодействия, все, что было посеяно вашей строптивой злобой, не перестает жить и непрестанно вопиет на вас к Богу! Совесть же свою ты вопрошал не искренне, а лживо и потому не нашел истины, думая только о военных подвигах, а о бесчестии, нанесенном нам, не пожелал вспомнить; поэтому ты и считаешь себя неповинным.

Какие же светлые победы ты совершал и когда ты со славой одолевал наших врагов? Когда мы послали тебя в нашу отчину Казань привести к повиновению непослушных[115], ты вместо виновников привел к нам невинных, обвинив их в измене, а тем, против кого ты был послан, ты не причинил никакого вреда. Когда наш недруг, крымский царь[116], приходил к нашей вотчине Туле, мы послали вас против него, но царь устрашился и вернулся назад, и остался только его воевода Ак-Магомет-улан с немногими людьми; вы же поехали есть и пить к нашему воеводе Григорию Темкину и только после пира отправились за ними, и они ушли от вас целы и невредимы. Если вы и получили при этом многие раны, то никакой славной победы не одержали. А как же под городом Невелем: пятнадцатью тысячами человек вы не смогли победить четыре тысячи[117], и не только не победили, но сами от них едва возвратились, ничего не добившись? Это ли светлая и славная победа, достойная похвалы и чести? А если что было не в твоей власти, то это тебе в вину и не ставится!

А что ты мало видел свою родительницу, мало встречался с женой, покидал Отечество и вечно находился в походе против врагов в дальних городах, терпел болезни и раны от варварских рук и поныне страдаешь от многих ран, – то ведь все это происходило тогда, когда господствовали вы с попом и Алексеем. Если это вам не нравилось, зачем вы так поступали? Зачем, сделав это своей властью, возлагаете на нас вину? А если бы и мы это приказали, то тут нет ничего удивительного, ибо вы обязаны были служить по нашему повелению. Если бы ты был воинственным мужем, ты бы не считал своих прежних бранных подвигов, а стремился бы к новым; потому ты и считаешь свои бранные подвиги, что ты оказался беглецом, не вынесшим бранных подвигов и захотевшим покоя. Разве