Царь Давид - Алекс Грин Страница 105

— Быть женой Урии и быть царицей две не совсем равные вещи. Хочешь стать царицей и жить в богатстве или нет. Он все равно призвал тебя, но если ты не понравишься ему, то он прогонит тебя из Иерусалима. Выбирай Вирсавия.

Вирсавия, сжав губы, повернулась к слуге и пошла к царским комнатам. Она очень хотела жить в царском доме, но ее пугала мысль, что скажет Урия.

* * *

Два удара раздались в дверь. Он пошел открывать. Это была она. Завернутая в большой шерстяной плащ.

— Входи, — сказал он ей. Она вошла, и он закрыл дверь.

— Царь приказал мне явиться, — сказала она.

— Я лишь просил тебя прийти, — исправил он.

Она протянула руку с подарком.

— Это подарок царя?

— Это твое, — ответил он, улыбаясь. Он не смог с крыши оценить лицо, полное и одновременно утонченное. Глаза не были подведены. Он приподнял ей подбородок, чтобы лучше полюбоваться ею. Она позволяла это сделать без ложного стыда, но и без снисходительности.

— Я принадлежу мужу, — сказала она.

— Я это знаю.

— Тогда следует, что царь купил меня.

— Всего лишь одарил.

— Я пришла, потому что велел царь.

— Да я велел тебе прийти, — повторил он.

Он распахнул покрывало. Она была одета в легкое платье из Цовы.

— Ты можешь уйти, если пожелаешь, — прошептал он.

— Я уже все сказала мой господин, — ответила она, не отрывая взгляда от глаз Давида.

Он поднял платье и нашел брака, поискал шнурок, который связывал их, и потянул вниз. Нижняя одежда упала.

— Я еще не закончила очищаться, — сказала она. — Девять дней…

Он ее больше не слушал. Он увлек ее к кровати.

* * *

Незадолго до рассвета Давид встал и старался не смотреть на Вирсавию.

Она смотрела на него блуждающим взглядом.

— Возвращайся к себе, — сказал он.

Растерянная, она собрала свои нижние одежды, завернулась в покрывало, открыла дверь и исчезла, не закрыв ее за собой.

* * *

Давид мучился от стыда за свой блуд, но не мог не видеться с Вирсавией. Он хотел ее видеть и в тоже время стыд сжигал его. Он надеялся, что все пройдет, но внезапно ему передали сообщение от Вирсавии:

— Я беременна.

Это не мог быть ребенок Урии: она не видела его уже довольно давно. Давид передал ей:

— Я разберусь.

Он послал гонца к Иоаву в Равва, чтобы попросить его прислать Урию. Тот прибыл через три дня, испачканный и разбитый, тоже загадочный. Давид принял его тепло.

— Как продвигается осада? — спросил он.

— Аммонитяне могут продержаться еще какое-то время. У них есть колодцы и два близких источника, город примыкает к горе. Их союзники ночью проходят по тропам, которые мы не можем контролировать, и обеспечивают их провизией. Но мы покончим с ними, взяв приступом.

— Иди домой и отдохни.

С покорным видом Урия кивнул головой. Давид позвал слугу и незаметно дал ему подарок для Урии — пояс, украшенный золотом и драгоценными камнями. Потом, успокоившись, он лег спать. Урия вернется домой и будет спать со своей женой. Ее беременность будет легко объяснить.

Во время завтрака царя известили, что Урия не вернулся к себе домой: он провел ночь с царскими слугами.

— Он что, даже не видел свою жену? — спросил Давид.

— Может быть, но скорее всего только кратковременно. Он ужинал с охраной, а спать пошел со слугами.

Встревоженный Давид снова приказал позвать военачальника.

— Ты же с дороги! Почему ты не пошёл домой? — спросил его Давид дружелюбно, но уже не так тепло, как накануне.

— Ковчег, мужчины Израиля и Иуды сейчас живут в шатрах, — ответил Урия. — и мой господин Иоа́в и слуги моего господина стоят лагерем в поле. Как же я пойду домой, чтобы есть, и пить и спать со своей женой? Клянусь, я не сделаю этого!

Давид долго смотрел на него, озадаченный. Что пряталось под этим отказом возвращаться к себе? Либо Урия был равнодушен к жене либо что-то знал. Иначе как объяснить что он не испытывал ни малейшего желания увидеть свою жену и спать с ней. Упрямство Урии сильно раздражало царя.

— Хорошо, — сказал ему Давид, — оставайся здесь до завтра, а потом я тебя отпускаю. Но сегодня вечером приходи ко мне на ужин.

Он пригласил на ужин много военных, так что Урия чувствовал себя уверенно. Он отдал распоряжение, чтобы подаваемое Урии вино не было разбавленным. Под многочисленными предлогами он сам наполнял чашу Урии, который, казалось, веселился и даже захмелел. Потом Давид дал сигнал расходиться спать и сам ушел в свои комнаты.

— Он вернулся к себе? — спросил он на следующий день у слуги.

— Нет, — ответил тот. — Когда он покинул дом, он пошатывался, но пошел спать опять к слугам.

Гнев охватил Давида. Он немедленно написал Иоаву:

— «Поставьте У́рию впереди, там, где будет самое жестокое сражение, и отступите от него, чтобы его убили».

В последующие дни Давиду сообщили: когда гонец прибыл к месту сражения, аммонитяне предприняли вылазку. Иоав, следуя царскому предписанию, поставил Урию в первый ряд, под крепостные стены города, где дождем падали вражеские стрелы. Одна из них досталась Урии. Тот же гонец отвез новости в Иерусалим.

— Сначала враги оказались сильнее нас и оттеснили нас в поле. Но потом мы отбросили их к воротам города. Твоих слуг обстреляли со стены, и некоторые из них погибли. Твой слуга хетт У́рия тоже погиб.

Давид направил следующее указание:

— Передай Иоа́ву: «Пусть это не огорчает тебя: меч убивает то одного, то другого. Усиль натиск и захвати город» — и подбодри этим Иоа́ва!

Итак, Урия был мертв. Но это ничего не уладило, даже наоборот. Вирсавия должна была скоро родить. Давид взял Вирсавия в свой дом и, это выглядело как большое благородство в заботе о павшем военачальнике.

Незадолго до родов в дом Давида пришел Нафан. Нафан до этих пор не приходил к Давиду. Давид очень обеспокоился, но то, что сказал Нафан, поначалу его успокоило. В разговоре он сказал Давиду своим тихим голосом:

— В одном городе жили два человека: богатый и бедный. У богатого было очень много овец и быков, а у бедного не было ничего, кроме одной маленькой овечки, которую он купил. Он заботился о ней, и она росла вместе с его детьми. Он делил с ней свою скудную пищу, она пила из его чаши, спала у него на груди и была ему как дочь. Однажды к богачу пришёл гость, но он не взял