Анна среди индейцев - Пегги Херринг Страница 89

— Вы сможете вернуться домой, бабатид. Женщина моря, теперь у вас есть цель.

— Маки, простите, — говорю я. Или, по крайней мере, хочу сказать.

— Поправляйтесь, Анна. Корабль уже в пути.

Я подаюсь назад, вжимаясь в кусты, и тогда завеса распахивается, открывая ночное небо. Где моя любимая Полярная звезда?

Вон она. Сверкает. Вокруг нее бесконечно плывет киль Дракона. Море швыряет его, но он может положиться на нее. Она — верхушка мачты на корабле, который вечно плывет по Северному полушарию.

Из бесчисленных возможных комбинаций звезд я нахожу единственную. Мой корабль.

Он прибыл.

Он плавно покачивается. Раздувает парус.

— Мы здесь! — кричу я. Машу. Встаю на цыпочки и протягиваю руку в небо. — Вы меня видите?

Корабль поднимается на волну и падает. Палубу окатывает петушиным хвостом брызг. Парус раздувается, потом хлопает раз, два и снова наполняется ветром. Корабль меняет галс. Меня увидели.

Судно устремляется ко мне.

— Сюда! — кричу я. Но корабль проходит мимо. Он промахнулся. Меня охватывает печаль. — Вернись!

Ветер гонит его прочь. Парус еще раз хлопает. Корабль снова меняет галс. Потом устремляется ко мне и закрывает собой небо.

Он уже близко. Совсем близко. Фальшборт почти в пределах досягаемости, но… И тут я прыгаю. Прыжок длится какое-то время. Потом моя рука смыкается на фальшборте. Волна бьет в корпус, и меня окатывает водой с ног до головы. Я перебрасываю ногу. Залезаю на палубу. Поднимаю глаза.

Полярная звезда сияет.

Послесловие

После смерти Анны в августе 1809 года оставшиеся русские продолжали жить среди коренных народов побережья. Из источников мы узнаем, что ее муж, Николай Исаакович, умер в феврале 1810 года от чахотки вкупе с разбитым сердцем. Кузьма Овчинников и двое алеутов тоже умерли в неустановленное время от неизвестных причин.

В мае 1810 года к берегам Цу-йесса подошло американское судно «Лидия» под началом капитана Томаса Брауна. Человек, получивший в романе имя Маки, немедленно доставил Тимофея Осиповича на борт, где они, к своему удивлению, обнаружили другого члена русской команды, Афанасия Валгусова. Его продали неизвестной общине коренных народов на реке Колумбия, а капитан Браун его выкупил. Маки затем доставил на корабль всех русских, которые у него жили, и обменял их.

Обмен проходил не гладко. Маки запросил более высокую цену за двух человек, включая Ивана Курмачева, который в романе представлен плотником, чтобы объяснить, почему его оценили дороже. В конце концов люди Маки получили за каждого пленного по пять одеял, пять саженей шерстяной ткани, напильник, зеркало, два стальных ножа, пять картузов пороха и столько же мешочков мелкой дроби. В своем рассказе Тимофей Осипович Тараканов называет цену выкупа возмутительно высокой, но если вспомнить, сколько в то время стоили рабы и как непросто было индейцам кормить и одевать русских и давать им жилье, то не такая уж она возмутительно высокая. Хотя на это ушло полтора года, Маки сдержал обещание. «Лидия» отвезла выживших русских обратно в Ново-Архангельск.

В русском описании этой истории Маки называют Ютрамаки — имя, которое никак не могли произнести Анна и ее соотечественники. Более того, этот загадочный человек фигурирует в книге «Приключения Джона Джуитта, единственного оставшегося в живых члена команды корабля „Бостон“, в почти трехлетием плену у индейцев залива Нутка на острове Ванкувер», где он именуется Мачи Улатиллой. В мемуарах Джуитта Маки играет ключевую роль в его спасении, как он и рассказывал Анне, когда показал ей металлический читулт.

Якова и штурманского ученика Филиппа Котельникова не было среди спасенных «Лидией». У общины, с которой Яков жил после смерти Анны, его выкупил Джордж Вашингтон Эйрс, капитан американского судна «Меркурий». Дальнейшая его судьба неизвестна, но, вероятно, он не вернулся к Российско-Американской компании и стал вместо этого работать на американцев. Филиппа Котельникова продали «отдаленному народу». Несмотря на отвращение, которое он выказывал к индейцам в начале своего пленения, есть свидетельства, что он женился на индианке, имел от нее детей и, возможно, много лет прожил в русском Форт-Россе в Калифорнии. В этом штате до сих пор живут Котельниковы; людей с такой фамилией можно найти и в окрестностях Сиэтла.

Мария, которую я сделала поварихой в романе, была среди спасенных. У ее приключений тоже есть необычайный постскриптум. В устном предании об этой истории, рассказанном квилетом Беном Хобукетом в начале 1900-х и наконец изданном в 1934 году, говорится, что Мария жила с семьей Хобукетов, пока Маки не организовал спасение. Но несколько лет спустя к устью их реки подошел русский корабль с целью захватить несколько квилетов и обратить их в рабов. Любопытные квилеты, ничего не подозревая, подплыли к кораблю и с удивлением увидели на борту Марию. Она обратилась к людям в лодках на их языке и поведала им о намерениях экипажа. «Уплывайте отсюда! — крикнула она. — Если вы подниметесь на борт, вас возьмут в рабство и увезут. Вы никогда больше не увидите своих близких». Согласно рассказу Хобукета, квилеты вняли совету и вернулись на берег.

Комментарий автора

Впервые я узнала об этой истории больше десяти лет назад, когда посещала маяк Фисгард, национальный исторический памятник в Виктории, Британская Колумбия. Там была экспозиция, посвященная кораблекрушениям у западного побережья, и в ней одной строчкой упоминалось о «Святом Николае». В этой строчке говорилось, что на борту находилась русская женщина и в результате кораблекрушения она, вероятно, была первой европейкой, ступившей на полуостров Олимпик.

Поскольку я живу в этих местах и у меня есть русские корни (моя мать — русская), эта история сразу же пробудила во мне интерес.

Она не очень широко известна. Несколько лет у меня ушло только на то, чтобы выяснить имя Анны. Но я очень быстро поняла, что, если хочу рассказать историю Анны, мне придется включить в повествование коренные народности. Поскольку сама я к ним не принадлежу, эта задача пугала, особенно если принять во внимание, как долго писатели, не принадлежащие к этим народностям, выставляли их в негативном свете и какое наследие они после себя оставили.

Поэтому для начала я отвлеклась от Анны и попыталась побольше узнать об этом наследии. К счастью, я наткнулась на работу доктора Жанетт Армстронг (из народа сйилкс, или оканаган). Ее эссе «Лишение прав и влияния коренных народов Северной Америки и наделение их правами и значимостью через их литературу» 1990 года стало для меня краеугольным документом. В нем доктор Армстронг призывает писателей, не принадлежащих к коренному