Скандал в Чайна-тауне - Стив Хокенсмит Страница 49

– Вы, – сказал бандит, качая головой, потом поднял палец и покачал им из стороны в сторону, цокая языком. – Столько неприятностей.

Я был склонен с ним согласиться.

Глава двадцать седьмая

Ян, или Главный интриган Чайна-тауна устраивает нам допрос с пристрастием

– По-вашему, у нас неприятности? – Я поднялся на ноги и расхохотался раскатистым смехом «ничего не боюсь», который как нельзя лучше подходит, когда готов наложить полные штаны. – Всего семеро против Верзилы Амлингмайера! Да ладно! Это у вас, мальчики, неприятности.

Из ноздри маленького топорщика еще сочилась кровь, и, когда он улыбнулся мне, зубы его были окрашены красным.

– Нет, – возразил он. – Большая ошибка.

– Вы всё только обещаете, мистер, – ухмыльнулся я, – а вот я вам сейчас кое-что покажу.

Густав и Диана уже стояли рядом, и я снял пиджак и отдал его даме.

– Приготовьтесь бежать, – шепнул я.

– Куда? – спросил Старый. – Может, ты не заметил, но на этой крыше только одна дверь, а между ней и нами семеро китайцев.

– Может, послушаем, что они скажут? – предложила Диана.

– Известно что: «Умрите, вы, дьяволы заморские!» – отозвался я. – Нет уж. Выход только один.

Я повернулся к подвязанным и начал закатывать рукава рубашки. Без пиджака, без штанов, а теперь и с голыми руками мне было жутко холодно на крыше. Но я хотел привлечь внимание бандитов, а точнее, отвлечь его на себя, поэтому вполне уместно было добавить театральности.

– Ну, ребята, сейчас повеселимся. – Я поднял кулаки и принялся вращать ими, как завзятый боксер. – Давненько не приходилось метелить сразу семерых.

На разнокалиберных бу хао дуев это произвело должное впечатление – примерно как загнанный в угол бурундук на ягуара.

– Нет-нет, – затряс головой их низкорослый вожак. – Ошибка. У вас нет большие неприятности. Это вы большие неприятности. Кто‑то хочет говорить с вами, вот все. Не надо бежать. Не надо драться.

– Отто, – позвал меня брат.

– Вот как? – рыкнул я на топорщика и шагнул к нему, продолжая вращать кулаками. – Значит, доску подо мной сломать – это и есть твоя маленькая невинная беседа?

Подвязанный снова улыбнулся, но в глазах у него стояли скука, сонливость и презрение.

– Я знал, ты спасаться, – сказал он.

Его самодовольная ухмылка показалась мне знакомой, но я отбросил эту мысль прочь. Скольких китайцев в черных шапочках и мешковатой темной одежде я видел за день? Тут любой покажется знакомым.

– Отто, – громче повторил Старый.

Но я уже летел вперед, выбросив правую руку в сокрушительном ударе – который, впрочем, пришелся в пустоту.

Топорщик пригнулся и шагнул в сторону, после чего материализовался справа от меня. Он мог ударить меня кулаком в живот, сломать мне челюсть, сбить с ног, сдернуть исподнее – все что угодно. И его братва тоже.

Однако меня и пальцем не тронули. Что я счел чертовской наглостью.

По моим расчетам, вся банда должна была броситься на меня, и тогда Диана и Густав могли успеть добежать до двери. Но остальные подвязанные даже не шелохнулись.

– Последний раз говорю, – предупредил главарь. – Пойдешь на ногах или ногами вперед. Но пойдешь.

Я сделал еще один выпад, но это напоминало бой черепахи с зайцем. Топорщик стремительно повернулся ко мне боком и наклонился, отчего мой кулак просвистел мимо его лица.

А потом он сделал нечто странное – по крайней мере, так мне казалось в следующую четверть секунды: стоя на одной ноге, китаец откинулся так далеко назад, что едва не коснулся головой крыши.

Вот только напрасно я волновался о его голове, когда следовало обратить внимание на свободную ногу – ту самую, которая ударила меня прямо по черепу.

Я мгновенно погрузился в никуда, будто задули свечу.

Возращение происходило гораздо медленнее. Сначала появились притупленные ощущения света и звука. А затем чувство боли – гораздо более острое.

Я обхватил ладонями голову и с удивлением обнаружил, что она по-прежнему твердая, а не мягкая, как овсянка.

– Не спешите, Отто, – мягко предостерегла Диана.

Я разлепил веки и обнаружил, что они с моим братом озабоченно смотрят на меня сверху. Мисс Корвус ободряюще положила руку мне на плечо.

– Вы получили сильный удар по голове.

– И хорошо, – буркнул Густав. – По крайней мере, стукнули по безопасному месту.

– Значит, жить буду, – прохрипел я, обращаясь к Диане. – Будь я при смерти, братец не парил бы мне мозги.

– Еще неизвестно, – возразил Старый. – Как раз неплохо бы тебе как следует пропарить мозги.

– Почему?

– Может, сядешь и сам посмотришь?

Я попытался приподняться и только тут заметил, что подо мной уже не твердая крыша, а мягкие подушки. К тому же я снова был прилично одет, во всяком случае не в одном белье. Правда, вопрос приличия надетых на мне штанов оставался спорным: похожие черные брюки носили подвязанные, вот только на мне они сидели так тесно, будто меня втиснули в короткие детские бриджи.

– Не ной, – сказал Старый, увидев огорчение у меня лице. – У того малого, которому пришлось отдать тебе портки, куда больше оснований жаловаться.

– Ты о чем?

– Один из бу хао дуев пожертвовал вам свои штаны, – пояснила Диана. – Чтобы остальные могли принести вас сюда.

– Сюда – это куда? – Мне наконец удалось привстать и осмотреться по сторонам.

Я лежал на диване в комнате, в равной степени напоминающей вестибюль гостиницы и музей. Покрытый пушистым ковром пол, высокий потолок, тут и там уютные мягкие диванчики и кресла. В одной стене были окна, у другой стоял огромный книжный шкаф, а замыкали панораму стеклянные витрины, выстроившиеся буквой «Г». Темные полки красного дерева за стеклом пустовали, если не считать единственного предмета: пожелтевшего от времени веера на маленькой подставке. Веер был полностью развернут, открывая на обозрение выцветшего зубастого дракона, нарисованного на хрупкой с виду бумаге.

Трудно было представить себе более комфортабельную тюрьму. Однако это была именно тюрьма, потому что у единственной двери отирался коренастый подвязанный, явно не собираясь нас выпускать.

Поняв, что мы его заметили, он вышел, лопоча по-китайски, и закрыл за собой дверь. Однако вскоре она открылась снова, и в комнату вошли два других китайца. Увидев их, я мгновенно понял, где нахожусь и почему Ловкий Плут – проворный топорщик со стальными ногами – показался мне знакомым.

Первым вошел сам Плут; он успел вымыть лицо, однако нос покраснел и распух. Следом за ним появился надменный худощавый малый в таких ярких шелковых одеждах, что букет цветов показался бы на их фоне