Виктор Тюрин - Человек человеку волк или Покорение Америки Страница 42

Мне бы сказать: — Извините, сэр, — и быстро приняться за работу, но не тот у меня характер. Не приучен он к смирению и покорности.

— Пасть заткни!

— Что?! Уволен!! — возмущение бригадира было не поддельным. — Ты не получишь ни цента, даже если на коленях ко мне приползешь!

— Ну, вот. Это уже тема для разговора! — и размашистый удар правой в челюсть, бросил бригадира на землю.

Бандит, хоть и был пьян, тут же надвинулся на меня, явно уверенный в своих силах. Я оказался не лучше его, посчитав этого пьяницу за легкую добычу, за что и поплатился, пропустив резкий удар по ребрам. Он легко двигался и бил на удивление сильно. Скорее всего, он когда-то долго, а может, даже профессионально занимался боксом. Несколько минут я только и делал, что отбивал сыплющиеся на меня с двух сторон удары. У меня болели ребра, ныла скула и в кровь были разбиты губы. Дрался он хорошо, но очень быстро выдохся, да и виски сыграло свою роль. Как только напор несколько ослаб, пришла моя очередь атаковать. Левой, правой, левой, правой, я посылал удар за ударом в корпус и в лицо. Вскоре бандит, задыхаясь, ушел в глухую защиту. Пора было кончать с ним. Отступив на шаг, я сделал ложный выпад и, когда соперник, защищаясь, поднял руки, сильно ударил правой в живот. Тот на какое-то мгновение опустил руки и подставил челюсть. И тут же был наказан за ошибку. В этот удар я вложил всю свою силу. Бригадир, уже поднявшийся на ноги, напряженно следил за схваткой, стоя в стороне. На его лице явственно читался страх за свою дальнейшую судьбу.

— Ну что, козел, мать твою…, берешь меня обратно на работу?

Я был возбужден и поэтому особо не следил за своими словами. Бригадир, только тупо смотрел на меня, никак не реагируя на мои слова.

— Не слышу ответа! — рявкнул я, демонстративно сжимая пальцы в кулак и делая шаг к нему.

— Что?! Да. Да! Конечно, беру, — испуганно забормотал тот, отступая от меня и оглядываясь по сторонам, словно в поисках пути для бегства.

— О — ох! — нокаутированный бандит приподнялся на подламывающихся руках, тяжело помотал головой. Было видно, что мир еще плывет перед его глазами. Я знал подобное состояние, поэтому мне не трудно было представить, как он себя чувствует.

— Ну что, бригадир, я принимаюсь за работу, как ты просишь. Ты тоже не стой столбом, лучше приятелю помоги, а то так и будет здесь валяться.

Тот, тут же с излишней суетливостью, стал поднимать с земли плохо соображающего бандита. Собравшиеся зеваки, в основном матросы с кораблей, до этого комментирующие особо острые моменты поединка, тут же переключились на истекающего потом бригадира, пытающегося удержать на подгибающихся ногах бандита. Смех, презрительные клички, грубые насмешки полетели в него со всех сторон.

"Блин! Что я наделал?! — я только сейчас понял, что, забывшись на секунду, дав волю кулакам, я все испортил. — Я лишился работы! Не получу денег! И меня бандиты за своего под пресс пустят! Бежать?! А что еще тут придумаешь?!"

Оглянулся по сторонам. Толпа потихоньку рассасывалась. Ни полиции, ни бандитов пока видно не было. Я уже был готов бежать, как неожиданно увидел Дикки, стоявшего в стороне от бригады, с глазами побитой собаки, и мне стало плохо. Привыкший отвечать только за самого себя, я совсем забыл о человеке, которого считал случайным знакомым.

"Мать…! Как я про него забыл! Не себя, я его подставил! Эта жирная сволочь, бригадир, отыграется на нем за все. Выгонит с работы! А ведь бандиты могут и на нож поставить! С этих уродов станется!".

Пока я пытался найти выход из ловушки, в которую сам себя загнал, народ разошелся. Грузчики, до этого стоявшие и наблюдавшие за происходящим, торопливо пошли к грузовому трапу парохода, за ними со скорбным лицом потянулся Дикки. Я снова огляделся. Бригадира, вместе с так и не пришедшим в себя бандитом, не было видно. Уходить или остаться? И я остался. Я не любитель играть в благородство, но в подлецах себя никогда не числил. Принялся за работу, будто ничего не случилось. Если раньше в бригаде слышались соленые шутки, насмешки, ругань, то теперь люди работали молча, сосредоточенно, с угрюмым видом. На лицах даже не появлялось обычной гримасы облегчения, даже тогда когда они сбрасывали груз с плеч. Их можно было понять. Избили члена банды. Сейчас приедут его дружки и начнут разбираться. Но только ли с ним? А если их посчитают заодно? Их изобьют и вышвырнут с работы! Как тогда жить? Все это легко читалось на напряженных лицах. Не легче было и мне. Ожидание бандитской расправы висело надо мной дамокловым мечом.

Наступило время обеда. Мы с Дикки расположились на штабеле досок, постелив вместо скатерти кусок беленого полотна. Четыре ломтя серого хлеба, четыре яйца, по паре репок и лук. Я ел не спеша, тщательно прожевывая пищу, изредка бросая взгляды по сторонам. Дикки, взвинченный до предела, ужом крутился на месте, и не ел, а просто давился, пытаясь запихнуть ее в себя. Еще во время работы, парень пытался шутить, пару раз заговаривал с докерами, но, наткнувшись на явное нежелание общаться, замолк окончательно. Вот и сейчас мы сидели вместе с бригадой, но в тоже время нас отделяла от них словно невидимая стена. Нас старались не замечать, уже не говоря о том, чтобы переброситься словом. Дикки не зная как себя вести со мной, старался молчать, а когда я его спрашивал, старался смотреть в сторону. Старался подражать поведению остальных, но это у него плохо получалось. В душе он проклял меня уже не один раз, что нетрудно было понять по изредка бросаемым на меня злым взглядам. Так мы и сидели, пока из-за штабеля досок неожиданно не вынырнул бригадир. Увидев нас, он злорадно оскалился и закричал: — Тут они!

Дикки при его виде совсем перестал есть. Опустив руки, он обреченно смотрел на медленно подходящих к нам трех человек. Вернее сказать, трех бандитов. Одежда темных тонов. Брюки, заправленные в сапоги. Длиннополые сюртуки. Шляпы. Остановившись в двух метрах от нас, троица замерла, разглядывая нас с Дикки. Я встал и в свою очередь стал разглядывать пришедших. Старший из них, стоящий впереди, бандит имел лицо ожившего скелета. Образ подчеркивали глубоко посаженные глаза, впалые щеки, большие залысины и маленький, почти безгубый рот. Правда, при всей своей резко отталкивающей внешности имел жилистую и мускулистую фигуру бойца. Один из двух бандитов, стоящих за его спиной, был типичным образчиком телохранителя. Большой рост, широкие плечи и грудь, а бицепсы просто распирали рукава. По всему было видно, что он большой любитель помахать кулаками, зато на другого бандита, худого и длинного, я бы и цента не поставил, как на кулачного бойца. Если верзила, рядом с ним, стоял неподвижно, как вросшая в землю скала, то этот переминался с ноги на ногу, а его взгляд, как и руки постоянно находились в движении. Грязные пальцы ни секунды не оставались на месте, без надобности, трогая то большие роговые пуговицы, то, сминали лацканы сюртука. Мерзкая, противная личность. Такого как увидишь, сразу бить хочется.