Тур Хейердал - Приключения одной теории Страница 44

Многое говорит за то, что полинезийцы не но своей воле прибыли на уединенный остров помогать «длинноухим» островитянам; возможно, их захватили в плен и привезли пасхальцы среднего периода, если, конечно, они посещали Маркизские острова примерно в XIV веке.

Так или иначе, новые пришельцы жили одни среди руин на голом острове Пасхи (сохранив в своей среде небольшой инородный элемент). Когда Роггевен поднял занавес перед европейским зрителем, основное действие давно кончилось и исполнители главных ролей покинули сцену.

ПОЛИНЕЗИЙСКИЕ И НЕПОЛИНЕЗИЙСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ НА ОСТРОВЕ ПАСХИ

Теперь, когда археологическое исследование выявило на Пасхе несколько культурных и этнических слоев, можно напомнить, что представители других наук (например, физической антропологии, лингвистики и этнографии, причем каждый по ряду пунктов) давно указывали на неполинезийские компоненты в культуре острова.

Правда, к этому долго не прислушивались, так как умозрительное построение, предложенное Метро взамен истории, взяло верх над здравым смыслом. Господствовало мнение, будто некая полинезийская ветвь развилась здесь в уединении и достигла беспримерных высот. Очень уж увлекательной казалась картина неистового творческого порыва, когда художники старались превзойти самих себя.

Но теперь это построение развеялось и собранный материал снова можно рассматривать объективно. В основе этой главы лежит доклад, прочитанный Хейердалом на VII Международном конгрессе антропологических и этнографических наук, состоявшемся в 1964 году в Москве.

Раскопки на острове Пасхи, предпринятые по инициативе Норвежской археологической экспедиции в 1955-1956 годах и продолженные У. Меллоем и Г. Фигероа (университет Сантьяго), показали, что на Пасхе происходила смена культур. Памятники народа, религиозные и архитектурные представления которого в корне отличались от представлений людей, живших в поздний период, относятся к поре, опередившей на тысячу лет эпоху, с которой до сих пор связывали первое заселение острова.(1) Эти открытия вынуждают заново рассмотреть исторически известную пасхальскую культуру, чтобы выяснить, нет ли в ней элементов каких-то иных доисторических традиций. Тот факт, что ныне на острове живет полинезийский народ, говорящий на полинезийском наречии, приобретает новый смысл, если учесть, что в культурном наследии пасхальцев есть много черт, отличающих его от общеполинезийского наследия.

Кстати, мысль о том, что на уединенном острове Пасхи слилось несколько культур, возникла задолго до упомянутых раскопок. Голландцы, открывшие остров в 1722 году, а затем испанцы, вновь открывшие его в 1770 году, описывают представителей многочисленных этнических групп, которые жили на острове.(2) Когда же Кук в 1774 году – всего через четыре года после испанцев – высадился на Пасхе, он нашел сильно поредевшее и истощенное войной население явно полинезийского происхождения. Кук проводит четкую грань между этими островитянами и монолитными статуями Пасхи; он считает, что изваяния – памятники какой-то давней эпохи.(3) Первые европейцы, поселившиеся на острове, услышали от пасхальцев рассказ о двух волнах миграции: одна пришла с востока, вторая с запада. При этом островитяне упорно твердили, что после многолетнего периода мирного сосуществования с другим островным народом наступил период, когда их предки почти совсем истребили этот другой островной народ, представлявший иную культуру.(4) Томсон(5), который при посредничестве Салмона беседовал с пасхальцами, тоже предполагал, что острова достигла не одна волна переселенцев.

В. Кнохе(6), руководивший чилийским научным отрядом, обратил внимание на сложный состав элементов пасхальской культуры, он заключил, что культурному слою, характерному для преобладающего ныне населения, предшествовал неполинезийский слой. Он отверг взгляд английского специалиста по Андской области Клемента Маркхема(7), предполагавшего связь с Тиауанако. Кнохе заявил, что южноамериканские плоты не могли пересечь океанские просторы, он допускал дополинезийскую волну переселенцев из далекой Меланезии.

Английский антрополог Бальфур8 утверждал, что культура Пасхи неоднородна, что была по меньшей мере одна дополинезийская волна переселенцев, вероятно, из Меланезии. А. Хеддон(9) предполагал, что этого уединенного островка достигли три волны переселенцев – одна из Австралии, вторая из Меланезии и последняя из Полинезии. Хеддон опирался на исследование черепов европейскими и американскими антропологами Фольцом, Хеми, Джойсом, Пикрофтом и Кейсом. Все эти видные ученые находили у пасхальцев неполинезийские черты.

Первое систематическое исследование памятников на острове, правда, без раскопок, провела Кэтрин Раутледж(10). Ее научные записи были утрачены, но в популярной книге она высказывает мнение, что в основе пасхальской культуры явно есть какой-то неполинезийский элемент. Она заключает: «Очевидно, что здесь перед нами смешанная раса…».

Американский антрополог Г. Шапиро(11) снова рассмотрел проблему с позиций физической антропологии и установил, что мнения ученых в этой области сильно расходятся. Сам он заключил: «Кто связывает остров Пасхи с населением Меланезии или Австралии… вступает в противоречие с известными фактами». Метро(12) счел это отрицание меланезийского фактора вполне обоснованным. В своей монографии об этнологии острова Пасхи он пишет о том, что исследование археологических памятников убедило его в единстве культуры острова Пасхи.

Его коллега Лавашери(13), единственный квалифицированный археолог, посетивший Пасхи до 1955 года, подчеркнул, однако, что работа экспедиции свелась к общим наблюдениям и зарисовкам наземного материала. Стратиграфическими раскопками члены экспедиции не занимались, ибо господствовало представление, что почвенный слой на острове не менялся, поэтому памятники разных периодов надо искать не в земле, а на ее поверхности. Лавашери осторожно заключил: «По-видимому, полинезийцы нашли остров Пасхи необитаемым и лишенным следов каких-либо построек; впрочем, у нас нет доказательств этого утверждения».

В 1941 году я вернулся к свидетельствам, говорящим в пользу комплексного характера пасхальской культуры, но вместо меланезийского субстрата предложил субстрат из соседней Андской области.(14) Позднее патер Энглерт(15) пересмотрел результаты археологического исследования наземных памятников и оспорил выводы Метро и Лавашери. Он вернулся к предположениям Кэтрин Раутледж и других исследователей о том, что полинезийскому этническому и культурному слою предшествовал какой-то другой слой. Старую гипотезу об иммиграции из Меланезии он видоизменил, указав на важные совпадения в элементах культуры с древним Перу.