Жюль Верн - История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века Страница 29

Такова была печальная кончина доктора Аудни, судового врача и ученого-натуралиста. Жестокая болезнь, начавшаяся еще в Англии, помешала ему принести экспедиции ту пользу, на какую рассчитывало правительство. Однако он не щадил себя для дела, уверяя, будто в пути чувствует себя лучше, чем во время остановок. Сознавая, что подорванное здоровье не дает ему возможности работать в полную силу, он старался никогда не быть помехой для своих спутников.

После этой грустной церемонии Клаппертон снова двинулся по направлению к Кано. Главными этапами путешествия были: Дигу — город, стоящий среди возделанной местности, где пасутся многочисленные стада; Катунгуа, находящиеся уже вне пределов Катагума; Зангея (в конце гряды холмов Души) — бывшая раньше довольно значительным городом, если судить по протяженности еще стоявших крепостных стен; Гиркуа, где рынок лучше, чем в Триполи, и Соква, окруженная высоким глиняным валом.

В Кано, или Хана, как его называют Идриси[226] и другие арабские географы, Клаппертон вошел 20 января. Это место скрещения многих путей в государстве хауса.

«Едва мы прошли ворота, — рассказывает путешественник, — я увидел, что жестоко обманулся в своих ожиданиях. Припоминая пышные описания, которые я читал у арабских географов, я думал, что увижу огромный город. Дома стояли на расстоянии четверти мили от городских стен, в некоторых местах сбившись кучками, с большими лужами стоячей воды между ними. Я зря принарядился, надев морской офицерский мундир, — жители, занятые своими делами, не обратили никакого внимания, когда я проходил мимо, и даже не взглянули на меня».

Кано, столица области того же названия и один из главных городов Судана, расположен на 12°0'19'' северной широты и 9°20' восточной долготы[227]. В нем живут от тридцати до сорока тысяч человек, из них больше половины — рабы.

На базар, который с востока и запада граничит с большими, поросшими камышом болотами, слетаются целые стаи уток, аистов и ястребов — постоянных мусорщиков и уборщиков города. Тут продают все съестные припасы, какие потребляют в Африке, и можно купить говядину, баранину, козлятину, а иногда и верблюжье мясо.

«Туземные мясники, — рассказывает Клаппертон, — такие же ловкачи, как и наши. Они умеют надрезать мясо так, чтобы выставить напоказ жир, умеют поддувать тушу и подчас натягивают кусок бараньей кожи на ляжку козы».

Писчая бумага, изготовленная на французских фабриках, ножницы и ножи туземного производства, сурьма, олово, красный шелк, медные браслеты, стеклянные бусы, кораллы, амбра, оловянные кольца, серебряные безделушки, шали для тюрбанов, хлопчатобумажные ткани, коленкор, мавританская одежда и множество других изделий — всем этим изобилует базар в Кано.

За три пиастра Клаппертон купил хлопчатобумажный английский зонтик, доставленный через Гадамес. Путешественник побывал также на рынке рабов, где несчастных тщательно осматривали «с таким же вниманием, как врачи осматривают добровольцев, поступающих во флот».

Город в общем очень нездоровый — из-за болот, разделяющих его почти пополам, и ям, из которых берут глину для построек; в нем не прекращается малярия.

В Кано очень модно цветами «гурги» и табака красить зубы и губы в кроваво-красный цвет. Жуют также орех гуру и даже едят его. Этот обычай распространен не только среди хауса, но и в Борну, где он, впрочем, запрещен женщинам. Кроме того, хауса курят местный табак.

Двадцать третьего февраля Клаппертон двинулся в Сокото. Ему предстояло пересечь живописную, хорошо возделанную местность. Рощи, разбросанные по холмам, отчасти напоминали ему английские парки. Стада прекрасных белых или пепельно-серых быков оживляли пейзаж.

Наиболее значительные поселения, встретившиеся на пути Клаппертона, были Гаданиа — город малонаселенный, так как феллаты продали жителей в рабство, — затем Донками, Зирмия — столица Замбры, Кагариа, Куарра и Камун, где его встретила охрана, посланная султаном.

Сокото — самый многолюдный город из всех, виденных Клаппертоном в Африке. Хорошо построенные прочные дома образуют правильные улицы, а не стоят группами, как в других городах хауса. Сокото окружен стеной высотою от двадцати до тридцати футов с двенадцатью воротами, которые регулярно запираются на заходе солнца. В городе две большие мечети, обширный рынок и просторная площадь перед резиденцией султана.

У жителей — в большинстве своем феллатов — много рабов. Рабы или работают по дому, или занимаются каким-нибудь ремеслом и трудятся на своих хозяев; среди них есть ткачи, каменщики, кузнецы, сапожники и земледельцы.

Желая почтить султана Белло и доказать ему могущество и богатство Англии, Клаппертон решил явиться перед ним во всем блеске. Он надел мундир с золотыми галунами, белые штаны и шелковые чулки. В довершение своего маскарадного наряда он повязал голову тюрбаном и обулся в мягкие турецкие туфли. Белло принял его сидя на ковре между двумя столбами, подпиравшими соломенную крышу хижины, похожей на английский коттедж. Султан был рослый, представительный мужчина лет сорока пяти, одетый в тобе[228] из синей хлопчатобумажной ткани. На голове у него был белый тюрбан, концом которого он по турецкой моде прикрывал себе нос и рот.

Белло по-детски обрадовался подаркам, привезенным Клаппертоном. Больше всего удовольствия ему доставили часы, подзорная труба и термометр, который он остроумно назвал «часами для тепла». Но лучшей из диковинок показался ему сам путешественник. Белло без конца расспрашивал его об английских нравах, обычаях и об английской торговле. Несколько раз Белло выражал желание войти в торговые сношения с этой державой; ему хотелось, чтобы в порту, называемом им Рака, поселились английский консул и врач. Наконец, он просил прислать некоторые предметы английского производства на морское побережье, где ему принадлежал оживленный торговый город под названием Фунда. После длительной беседы о различных европейских религиях и на всякие другие темы Белло отдал Клаппертону книги, путевые дневники и платье Денгема, захваченные во время злополучного похода, который стоил жизни Бу-Халуму.

Третьего мая путешественник распрощался с султаном.

«После долгих проволочек, — замечает он, — я был наконец допущен к Белло. Он сидел один и тотчас вручил мне письмо для короля Англии, всячески изъявляя свои дружеские чувства к нашему народу. Он снова сказал, что хочет вступить в сношения с нами, и просил меня сообщить ему о сроке прибытия к их берегам английской экспедиции» (которую Клаппертон обещал прислать после того, как вернется в Англию).